Книга Пшеничная вдова, страница 161 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Я отправляюсь в Глаэкор. Нужно уладить кое-какие дела со своим феодом, вряд ли мне удастся вернуться на родину в обозримом будущем. Меня не будет несколько недель, – Реборн улыбнулся, как ему и советовал Юстас, правда, только глазами. Исбэль кивнула, следовательно, ему и это удалось, – Вам поможет лорд Вердан Торелли. Как вы поняли, я думаю назначить его своей десницей. Можете полностью доверять ему – это человек, который не сможет подвести меня, даже если очень сильно этого захочет.

– Вердан Торелли охотно подмечает тонкие детали, вот только что делать с ними совсем не знает.

– Это так, – согласился Реборн, поразившись наблюдательности Исбэль, – Но он знает, как поступил бы я и будет делать именно так.

– Когда вы отплываете?

– Несколько сладких часов вашего сна назад, – ответил Реборн, повернувшись к Исбэль спиной. Он прошелся до стола с ее одеждой, зацепив пальцами бордовую сорочку, – Отплытие было запланировано на утро, я просто не поставил вас в известность. Зашел попрощаться, устал ждать, когда вы наплаваетесь.

Сорочка растянулась по краю бадьи, едва не коснувшись воды. Исбэль выбираться из бадьи не спешила. Заметив, что она медлит, Реборн отвернулся.

– У меня есть для вас небольшой подарок, – сказал он, не поворачивая головы.

Вода зашелестела.

– Ваш лучший подарок – доброе настроение, – ответила Исбэль, покидая спасительную мутноту воды.

Выбравшись из бадьи по мелкой деревянной лестнице и ощутив пятками пол, Исбэль спешно стала натягивать сорочку. Как назло, та слишком плотно стягивала тело и намокла так сильно, что пуговицы не хотели попадать в узкие петли. Королева поплатилась за излишнюю скромность, не решившись попросить полотенце, лежавшее на стуле и глядевшее на короля ровно так же, как и он на него. Густой отвар оказался более мокр, чем простая вода. Тело Исбэль облепила ткань, и если бы она взглянула на себя в зеркало, то, наверняка, посчитала бы лучшим решением оставаться голой. Но она выпрямила спину, сдержав идеальную осанку, гордо, как и положено королеве. Если бы Исбэль знала, что так делать не стоит, то сгорбилась бы, как высохшая старуха-трактирщица. Король холоден к женщинам, рассудила она, в пользу этого говорило все его поведение, значит, ей не стоит волноваться, вид ее не может смутить. Все, что от нее сейчас требовалось – отмести страх, сохранив достоинство.

Послышался щелчок. Король повернулся, взгляд Исбэль упал на черный бархат, а глаза ослепил голубой блеск на нем.

– Око бури – под стать хозяйке, – сказал Реборн, стараясь смотреть ей в глаза, и голос его казался задумчивым, – Вы сказали, что алмазы – это драконьи слезы, я подумал, вы захотите себе одну, – Юстас сказал, что начинать необходимо с простых вещей – они самые заметные, а что заметно, то достигает самого сердца. Женщинам просто необходимы эти странные пустяки.

Исбэль никогда не видела такого огромного бриллианта. Такого прекрасного бриллианта, он отразился в ее глазах и сверкнул в ее сердце. Граненая слеза дракона – это было нечто волшебное.

– Око бури, – прошептала она, когда на ее запястье смыкалась застежка тонкого браслета, состоящего из серебряных лепестков водяной лилии, – Наверняка, чешуя этого дракона была такой же голубой, как и его слезы. А пламя… я не хотела бы оказаться рядом, когда он изрыгает пламя. Интересно, что расстроило этого дракона, что он выплакал такую прекрасную слезу? Наверняка, это было что-то очень печальное. Может, он потерял дитя, или мать?