Книга Пшеничная вдова, страница 55 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Не велено разговаривать! – предостерег Ульрик, неуверенно бегая глазами с Гарлет на Исбэль и обратно.

– Вы слышали? – почти не размыкая губ, прошипела Исбэль, – Не велено разговаривать, – а потом повернулась и быстрым шагом двинулась прочь.

– Все ужасно, принцесса Исбэль, это правда… – крикнула леди Гарлет вдогонку, – Ужасно… но совсем не так, как кажется! Все не так, как кажется!

Исбэль шла, до боли сжимая оборки на талии, дыхание перекрывал ком в горле величиной в спелый арбуз. Как только за спиной хлопнула тяжелая дверь, она прилипла к шершавой древесине и выдохнула слезы. Нет, говорливая леди Гарлет, вы меня не обманите. Все именно так, как кажется. И никак иначе.

– Ай! Аяяяй! – кричала шлюха, когда тяжёлая ладонь Реборна опускалась на пухлые белые ягодицы.

Девушка лежала вниз животом на его коленях, абсолютно обнаженная, высоко вздернув вверх задницу – уже алую задницу от дюжины шлепков. Реборн был полностью одет: простой шерстяной жилет, пожелтевшая рубаха, сапоги из рыхлой кожи и грубые льняные штаны, но в темноте уже знакомого борделя это не имело никакого значения.

Единственная свеча горела на столе. Вокруг густела темнота. Юстас справился только к глубокой ночи, или как полагается благоразумному слуге, медлил. Раздраженность путала разум принца, поэтому Юстас осторожничал вместо него.

Снова шлепок.

– Уууу, – взвыла девушка, когда ягодицы снова ошпарило. На глазах ее навернулись слезы.

Кожа ее была бела как снег, но кое-где попадались и веснушки. Это Реборн чувствовал, но не видел. Но зато он отчётливо видел медные кудри, струящиеся по спине и рукам девушки. Они были мягки, словно шелк, и пушисты, как перина. Сегодня он опять выбрал рыжую.

Недостаточно рыжую, как он того бы хотел. В волосах не хватало огня, а в глазах зелени.

Шлепки прекратились. Девушка напряглась и притаилась, ожидая следующую серию странной пытки. Слышалось ее отрывистое, рваное дыхание. Но Реборн не стал дальше бить шлюху по заднице. Вместо этого он погладил раскрасневшуюся кожу, успокаивая ее. Девушка немного расслабилась. И только она это сделала, как Реборн без предупреждения скользнул пальцами между ее ягодиц. Девушка глухо вскрикнула от неожиданности. Реборн с досадой цокнул. Она была суха, словно пустыня. Все они были сухие, когда он порол их ладонью по белой коже.

– Вставай, – приказал Реборн, небрежно сваливая молодое тело со своих колен, – Убирайся.

Девушка вскочила на ноги и кинулась к платью. Обиженно потирая задницу, она натянула его на себя и быстро скрылась в проёме двери.

– Юстас, зайди-ка, – мрачно позвал Реборн пристарелого слугу, выглянув мельком за дверь.

Дверь отворилась, пропуская темный силуэт. Вместе со светом вечерних факелов в комнату вошёл галдеж нижних этажей: смех шлюх, громкий говор мужчин, которые оставят сегодня в их промежности львиную долю своих карманов, звон оловянных тарелок и льющегося вина. Тень Юстаса была в два раза длиннее его, когда дверь за ним закрылась.

– Это была та, что приходила самой первой. Думал, я ее не узнаю? – строго спросил Реборн.

Принц никогда не брал два раза одну и ту же шлюху, за очень редким исключением, когда она ему нравилась мокротой между ног. Сегодня Юстас привел рыжую, что была в самом начале, видимо надеясь, что его хозяин ее не запомнил.