Онлайн книга «Неладная сила»
|
Лица у них были. Только они смотрели назад. У каждого, кто проходил из глубин болота мимо Устиньи, лицо было развернуто назад и смотрело ему за спину. Поглядев им вслед, Устинья увидела эти лица. Мертвенно-темные, отекшие, с запавшими глазами. В глазницах горел сизый огонь. Отросшие волосы и бороды от самых глаз были черны, мокры, в них запуталась болотная трава. Встретив взгляд пары сизых огоньков, Устинья в новом приливе ужаса зажмурилась. Да что же она делает – ведь сейчас они ее увидят! Бросятся, разорвут на клочки! Ничего. Упыри со свернутыми назад головами продолжали идти – мимо нее и дальше. Их прошла уже сотня или больше, но Устиньи для них не существовало. Поняв это, она оторвала окоченевшие ладони от ствола березы и потерла дрожащие пальцы. Задела что-то твердое. Желанныи матушки! Да это же Демкино кольцо! В мыслях прояснилось. Благодаря лесному кольцу она видит упырей, но сама для них невидима. Если стоять тихо, не шевелиться, они не заметят ее, пройдут мимо… Но куда они тянутся всей толпой? Сколько же их там? Это… та самая литва, которую загнал в болото древний князь Игорь? Им свернуло головы назад из-за какого-то чуда… не то они церковь разграбили, не то еще что. Выпили воды из священного ключа девы Евталии… или реки Талицы… Если дева Евталия и есть Плясея, старшая над всеми лихорадками, то понятно, от такой воды никому хорошо не будет. Или Талица – жена князя Игоря, которую он за измену ударил оземь и из нее потекла река? Предания смешались в голове Устиньи и образовали бессмысленный ком, где ничего не сходилось ни с чем. Она зажмурилась и опять прижалась лбом к березовой коре. Вокруг стало тихо. Прекратились порывы ветра с запахом болотной гнилой влаги. Устинья открыла глаза – поток упырей иссяк. Древнее воинство выбралось из болотного плена и ушло… куда? А когда она сообразила, в какую сторону направлялось упыриное войско, сердце комком льда упало куда-то в бездну. * * * Из леса лезли упыри. Куприян успел почуять, как из чащи в стороне болота повеяло густой влажной гнилью, но пока до него дошло, что это может означать, они уже были здесь. Да и что он мог бы сделать за эти мгновения, в одиночку? Не боясь купальского огня, без малого триста лет как мертвая литва лезла из зарослей на поляны, полные людей. Смолкла игра на гуслях и рожках, не звенели бубны, не хлопали ладоши, не пелись песни – шум гулянья сменился воплями ужаса и боли. Истошно кричали женщины, которых вдруг хватали, выныривая из тьмы, когтистые руки и тянули во тьму. Из оружия почти ничего у гуляющих не было – только топоры, которыми готовили дрова для костров. Те мужики, кто сумел сохранить присутствие духа, хватали эти топоры, жерди, нарубленные поленья, кидались на упырей, норовя разбить головы и отсечь конечности. Упыри не были такими уж сильными – хороший удар опрокидывал их наземь, там они возились, извивались, как черви, но потом опять вставали. Иной раз, не имея сил подняться на ноги, гонялись за живыми на четвереньках, щелкая зубами, как злые голодные псы. Отчасти людей спасало то, что у литвы головы были свернуты лицами назад. Упыри ничего не видели перед собой – не видели, куда шли, а замечал только то, что у них за спиной, но спиной вперед гоняться за добычей не очень-то удобно. Неловкие от ужаса люди, мечась между упырями, сами налетали на них, попадали в когти. И вот тогда наступал конец – холодные острые зубы вцеплялись в горло, грызли руки и ноги, жадно вытягивая кровь. |