Онлайн книга «Неладная сила»
|
– Принимает ключи щука глотуча, сглотнула и ушла под бел-горюч-камень. Ту щуку не добыть колдуну и колдунье, ведуну и ведунье… Куприяну были ведомы «сильные слова», способные изгнать упырей со двора. Но не более чем до следующей ночи. И что откроет утро – чья еще изба окажется вымершей? * * * Опять стучат… Еще не открыв глаз, лишь поняв, что ее разбудило, Устинья ощутила прилив усталой досады. Неужели опять – они теперь приходят дважды за ночь? Прокричал петух. Петух? Устинья открыла глаза – легко было различить стены и утварь, стало быть, уже рассвет. Ночь прошла, и упырей теперь не будет… до новой ночи. Стук повторился. Стучали не в оконце, а в дверь. Устинья в рубашке подошла и прислушалась. Несмотря на явный приход утра, она медлила, не решалась не только открыть, но даже окликнуть гостя. – Устя! – донесся из-за двери женский голос. – Устяша, ты здесь? Вы живы? Это я, Людинка! Устинья колебалась, но пристыдила сама себя: уже утро! Петухи кричат! А если упыри разгуливают и по утрам, то все равно не уберечься. Людинка заскочила в избу так проворно, словно за ней гнались – даже не стала ждать, пока Устинья выйдет на крыльцо, чтобы ее пропустить. – Устя! Я к тебе! – Что у вас там? Выглядела гостья испуганной. Уж не съели ли за ночь всех ее домочадцев? – Приходили к вам ночью? – Ну а как же? Ко всем приходили, да? – Они опять тебя звали. – Людинка прислонилась спиной к закрытой двери. – И в те ночи, и в эту. Стучат и зовут: Устинья, Устинья! А Перенежка и говорит… ты знаешь, она у нас третью ночь ночует. Боязно ей одной-то в пустой избе… Вот, она говорит: за Устиньей нежить ходит. Она им нужна. Если возьмут ее, нас оставят. Утром пришла к нам тетка Хавра, стали они толковать… И сколько наговорили, что у меня волосы дыбом! Они да моя бабка Прося. Столько набредили… – Что набредили-то? – К девушкам подошел Куприян. Едва проснувшийся, растрепанный, он был хмур и очень напоминал волхва, которого боятся. – Что, мол, за Устей упыри пришли. И что лихорадок она приманила. Она же «плетень» вела, когда они появились. А когда упыри полезли – ее никто не видел. Думали, ее первой увели, а она воротилась. И что весной Демку Бесомыгу в Сумежье изурочила, а потом сама в «спящую немочь» впала и душу погулять отпустила, пакости разные творить. Устинья закрыла лицо руками, прячась от этого бреда. Упоминание Демки – никто ведь не знал, кто он для нее, – сделало глупые попреки еще больнее. – Ну, вот, Перенежка и говорит, увырья старая: мол, надо Устинью на болото отвести и в том каменном кольце оставить. Мол, как они опять пойдут – увидят ее, заберут с собой, а нас больше не тронут… – От неистовая сила! – Куприян хлопнул себя по бедру. Устинья прижала руку с кольцом к сердцу. Представила себя в лесу, на конце гривы среди болот. В остатках кольца из валунов, перед опрокинутым идолом каменным… ждущей ночи… «Они не увидят меня!» – хотела она сказать, но смолчала. Людинка всегда была ей подругой, теперь вот пришла предупредить, но о силе лесного кольца и ей лучше не знать. Люди страшно напуганы, озлоблены, многие потеряли кого-то из семьи. Многие больны – из тех, кто был на Гробовище, когда там бесновалась Плясея-Невея. И если ее сочтут виновной… Если ее просто оттащат на то заклятое место и оставят, привязав к дереву, ждать женихов из болота, это будет еще не худший исход. Озверевшие от страха бабы могут прямо тут разорвать. |