Книга Неладная сила, страница 237 – Елизавета Дворецкая

Весть о возвращении Вояты Новгородца и поисках серебряного колокола наполнила народ надеждой и воодушевлением. Воята раз спросил у Параскевы, когда в избе больше никого не было: а чего сами-то не додумались, про Панфириев колокол вся волость знала!

– Колокол-то не простой, желанной мой, – ответила ему старушка. – Это всем кладам клад. Надпись на нем какая-то особенная, в ней сила могучая заключена. Да только, сказывали, ее не всякому прочесть, а может, и вовсе никому. А кому ту надпись не прочесть, тому и колокола не достать. Будут над ним хоть в десять лопат рыть, а он будет только глубже в землю уходить. Думаешь, не искали его? Да я еще девкой была – искали. И отроки искали, и мужики, и сам боярин тогдашний, Гюрята Даниславич, приказывал искать. Рыли его отроки, рыли, все горы изрыли, что твою «поросячью деревню», нашли шиш да ничего. Вот так, желанной мой! Да ты не печалься, – утешила она, видя, что Воята переменился в лице. – Когда-нибудь же ему суждено отыскану быть. Может, тебе Бог и даст. Коли времена пришли такие, что без колокола всем пропасть – смилуется Бог.

Каждое утро Воята отправлялся к Дивному озеру, возглавляя два десятка парней и молодцев. Лопаты пока не брали – понять бы сперва, где копать. Прямо возле озера двести лет не пахали, не косили и не пасли скотину, даже ягод не собирали, хотя земляники там, в березовых рощах на холмах, было множество. Все склоны густо заросли – на взгляд не поймешь, где там могла быть пещера, все скрыли кусты. Приходилось прочесывать склоны, осматривая все подозрителные ямы и провалы. Начали с холмов возле Теплых ключей, поднимаясь от подножий к вершинам. Вот тут Воята, хоть и старался хранить спокойствие, чуть не проклял любопытного боярина Гюряту Даниславича и его усердных отроков. А также всех их соратников. Холмы близ Теплых ключей были усеяны ямами, большими и малыми. Сейчас они крылись под кустами и зарослями крапивы, иные из них обнаруживались, когда кто-то из Воятиной дружины летел туда кувырком. Если и была среди них яма, оставшаяся от завалившейся пещеры, то как ее теперь выбрать среди множества других, да еще под зарослями? Воята крепился, не показывая людям, как тает надежда. Сказал, что сперва надо обследовать склоны всех подходящих холмов, поискать, может, будут какие знаки? Но про себя думал: знаки нашли бы и до него, а на эти обследования может уйти десять лет.

Других тоже посещали такие мысли. На четвертый день, видя, что прямо сейчас никаких чудес не будет, половина его ватаги вернулась на покосы, и Воята не мог людей винить: скотину зимой сеном кормят, а не чудесами. Но в тот же вечер в Сумежье объявились Куприян, Устинья и с ними отец Ефросин – тот велел привезти его сюда, чтобы для начала отслужить литургию у Власия. Старого инока увел к себе тиун Трофим, а Куприяна с племянницей позвала ночевать Еленка. Там Воята и изложил им худые свои успехи, не скрывая тревог.

– Не видать той пещеры теперь и не знать! Дядя Куприян, может, шишиги твои отыщут? Это ведь сквозь землю видеть надо уметь!

– Нет! – Куприян засмеялся. – Мои шишиги – одной породы с упырями, они того колокола сами как огня боятся. От них нам толку не будет.

– Я знаю, которая гора тебе нужна, – сказала Устинья. – Мать Сепфора мне сказала.