Онлайн книга «Неладная сила»
|
Устинья, увидев колокол, всплеснула руками, перекрестилась и бросилась Вояте на шею. Оторвавшись от него, встретила мрачный взгляд Демки – и обняла его тоже, а потом и всех прочих по очереди. Раскраснелась и дрожала от радости. – На Тризне надо повесить! Ты не бывал там? Это у нас, близ озера Игорева. Урочище такое – бор сосновый, а под ним старый жальник, забуду́щий[39], говорят, витязи древние погребены. У нас дедово поле там рядом. Надо найти самую высокую могилу, колокол повесить и в полночь в него ударить. Двенадцать раз. – Опять в полночь! – Гордята скривил лицо. – Д-дурак, т-пеперь-то у нас т-такое й-есть! – Сбыня показал на колокол. – Да пусть бы все черти и и бесы со всех болот собрались – разом их всех и разорвет! – «Да возвратятся грешницы во ад…»[40]– пробормотал Воята. – Они, братья те Ливики, небось потому и напали на нас тогда, – собразил Гордята, – что мы к колоколу совсем близко подобрались, они и поняли: карачун им приходит! Устинья бросила взгляд на Демку; он ответил ей понимающим взглядом и отвернулся. Тайна его оборотничества связала их снова, хотя и весьма тревожной связью. Немного успокоившись, сели хлебать уху с пшеном и диким луком. Потом легли в шалаше отдохнуть. Демка сидел возле колокола, чем-то тер его, стучал по нему и осматривал. Потом подошел к Устинье, сидевшей у входа в шалаш. Она вопросительно на него взглянула. – Не серебряный он, – шепнул Демка, растягиваясь на сене рядом. – Из меди с оловом, а серебро только сверху. Я так и знал. Из серебра – звону того не будет. Воята тоже лег отдохнуть. Закрыл глаза – и снова увидел ту надпись. Погружаясь в дрему, все вертел в голове те слова. Вроде бы все ясно, но непонятно. Избранный богом делатель… Эх, вот бы сюда дьякона Климяту! Он-то, Воята, мало что еще превзошел, тут истинно ученый человек требуется. Дьякон был сразу разобрал… Сделал… мне… делатель, избранный богом… призванный богом… Или это сам колокол – он же созывает на пение? Призывающий к богу… Так ничего и не поняв, Воята заснул. А проснувшись, широко раскрыл глаза. Повернул голову к свету. Устинья у костра чистила грибы – набрала по горам, пока они искали колокол, собиралась варить к ужину, благо из Сумежья прислали мешок толченого ячменя. Воята выполз из шалаша и подошел к ней. – Я понял! – Он сел рядом на песок и сжал голову руками. – Дурень я неученый! – Да уж я вижу, – серьезно ответила Устинья. – В грамоте ступить не умеешь. – Это не «избранный богом». И не «призванный». Теос – клетос. Это имя – Феоклит! И вся надпись: «Мастер Феоклит сделал меня». Вот и вся загадка! Воята потер лицо ладонями, сам не зная, обрадован или разочарован своим открытием. – Что это значит? – не поняла Устинья. – Ну, мастер в Царьграде, или где там, кто колокол отливал, на нем свое имя оставил. Мастер Феоклит отлил колокол. Вот и все. А говорили… – И Демка говорит, он не серебряный, а бронзовый, а серебра тоненько сверху намазано, – шепотом добавила Устинья. Они помолчали, раздумывая, не разрушат ли их открытия всю красоту древнего предания. – Все колокола такие, и на Софии нашей тоже, – сказал Воята. – Хуже они от того не делаются, только лучше. – Но надпись-то как же? Люди сколько лет думали, там чудесное что-то… Воята промолчал, перебирая в памяти знакомые ему молитвы и псалмы. |