Онлайн книга «Неладная сила»
|
Миколка глянул на луну и поднялся на ноги. Перекрестился и взялся за веревочный конец. Двое других тоже стали по сторонам от воротец, где висел Панфириев колокол. Миколка качнул веревку. Первый удар вышел хриплым, неловким – колокол только пробовал голос после долгого заключения, двухсотлетней немоты. Миколка ударил снова – набирая силу, гулкий звон покатился по бору, отражаясь от стволов. Еще раз… Еще… Тени зашевелились, задвигались, стали стягиваться к бугру. Свет полной луны озарял толпу слепых существ, бредущих через бор на ощупь, выставив вперед руки. Если бы кто-то сейчас оказался позади этой толпы, то увидел бы десятки, сотни обращенных назад бесполезных глаз, мерцающих желтым, сизым и белым. Глаза мертвой литвы все время глядят в прошлое, где ей мерещится слава разорения русских городов и церквей, и никогда не видят гибели, что ждет их в конце пути на Святую Русь. Миколка все звонил, рассылая по ночному воздуху звонкие невидимые стрелы. Каждый удар притягивал новые полчища мертвой литвы: сама земля Русская изрыгала их, скопившихся в чреве ее за многие века, и не желала больше держать их в себе. Темная слепая стена смыкалась вокруг бугра. Мертвая литва хотела бежать от колокола, грозящего ей гибелью, но не умела повернуть вспять. Но и на склон бугра ступить упыри не смели и лишь теснились у подножия, все плотнее и плотнее. Передние уже упали и кряхтели под ногами других, давящих их. Николай, Егорий да Илья, трое покровителей земли Русской, на вершине бугра хранили неподвижность, только Николай все отвешивал удары в колокол. А перед ними волновалось то «черное море», прибежище и источник всякой пакости, скрипящее, кряхтящее, громыхающее ржавым оружием, воняющее тухлой кровью. Казалось, еще немного, и оно поднимется, захлестнет бугор, поглотит и их троих, и серебряную звезду-колокол, блистающий в свете луны. И вот море заволновалось, расступилось… По возникшему проходу к бугру двинулся двуединый предводитель мертвой литвы: братья Ливики, безглазый, везущий безногого. Волколак разорвал их на части и расшвырял по Звон-горе, но эти двое умели собрать себя из клочков, только стали еще мерзостнее на вид. С каждым разом они делаются все ничтожнее, подлее и злее. Сквозь свежесть ночного бора от них разливалась трупная вонь, но они по-прежнему угрожали живым. Завидев на бугре троих старейшин, безногий оскалил зубы и зашипел по-змеиному. Поднял руку, готовясь указать своему воинству цель. Миколка ударил в колокол в последний раз – двенадцатый. Звон покатился по бору, перекинулся на небо. Он длился и длился, как особенно мощный удар грома, который не прекратится, пока не обойдет все небо кругом. Каждая сосна в бору зазвенела в ответ. По облакам выше и ниже луны разливалось ярко-красное свечение – в эту ночь на них отражалась не забытая кровь, пролитая в древних битвах. Бор Тризны осветился. Изнутри каждого бугра стал пробиваться свет. Заметив его, упыри съежились и замерли, только шипение усилилось. Теперь казалось, что весь бор полон свернувшихся клубком черных змей. Сияние образовало полукруг на склоне каждого бугра, подобный наполовину вставшему солнцу. В полукруге появилось еще более яркое пятно огня, так что даже старейшины прикрыли глаза ладонью. Живой огонь вышел из склона – и перед каждый из бугров оказался всадник в боевом уборе, в шлеме, в кольчуге и с копьем. |