Книга Знамение змиево, страница 162 – Елизавета Дворецкая

– Жару в горн! – крикнул Миколка, заглядывая в дверь. – Кузьма!

– Помогай Бог и тебе! – раздался голос изнутри. – Миколка, ты?

– Пришёл тебя с Христовым воскресеньем поздравить! Выдь-ка!

Из низкой двери показался хозяин – рослый мужчина с покатыми плечами и длинными сильными руками. Был он далеко не молод – короткая борода и усы совершенно побелели от седины, но довольно полное лицо с прямым носом и карими глазами – рядом с белой бородой они казались ещё темнее, – выглядело свежим, весь его вид источал крепость и бодрость.

– Христос воскрес! – сказал он Миколке.

В его чёрной, покрытой следами от ожогов и ссадин руке помятое яйцо медно-красного цвета казалось маленьким, точно голубиное.

– Воистину воскрес! – Миколка в ответ вручил кузнецу яйцо, вынув его из холщовой сумки, где перекатывались ещё несколько на случай разных встреч.

– А это что за отрок с тобой? – Кузнец вопросительно посмотрел на Вояту.

– Христос воскрес! – как младший, первым сказал Воята и тоже вручил яйцо из Миколкиных запасов.

– Это Воята, парамонарь сумежский, – пояснил кузнецу Миколка. – У нас, Кузьма, дело к тебе. Ходит за Воятой зверь лютый, в ночи рыщущий, ищет его погибели. А руки у парня пустые. Подсоби, снаряди чем ни то.

Своими карими глазами кузнец внимательно оглядел Вояту, будто оценивал опытным взором умельца, из доброго ли вещества сделан этот парень.

– Вам бы к Егорке пойти. У него уж верно сыщется что…

– Егорка уж дал свой совет. А ты бы ему рогатину сковал – такую, что любого зверя подымет и упокоит навек.

– Рогатину? – Кузнец с сомнением взглянул на Вояту. – Парень-то, вижу, здоровый, да совладает ли с рогатиной? Там уменье нужно.

– Я умею кой-чего, – признался Воята. – Я ж новгородец. С отрочества обучался… ради ополчения. И на чудь раз сходили.

Во время того похода на чудь, две зимы назад, поучаствовать в бою ему не довелось, но посадничий десятский Тешила усердно обучал городскую молодёжь из ополчения держать строй и работать копьём. Вояту хвалил, даже предлагал в гридьбу идти, за что старший брат ещё долго его дразнил Егорием Храбрым.

– Если умеешь, рогатину можно сделать, – кузнец задумчиво почесал в бороде, – да брат мой в отлучке. Одному долго будет. Разве что парамонарь твой сам потрудится.

– Я в кузнечном деле опыта не имею, – честно признал Воята, – но от работы не бегаю.

– Тогда пошли.

Попрощавшись до вечера с Миколкой, Воята вслед за Кузьмой вошёл в кузницу. После яркого света дня снаружи ему здесь показалось темновато, и он постоял у входа, примериваясь к скудному освещению. Кузьма тем временем громыхал чем-то в ларях у дальней стены.

– Была б у меня заготовка… – бормотал он. – Была б готовая… оно бы куда быстрее сделалось…

Потом вернулся к Вояте:

– Не свезло тебе. Была б готовая заготовка, управились бы за пару дней. А с ничего делать – дней семь уйдёт, и то если Бог поможет.

– Дней семь… – Воята призадумался.

Как знать, долго ли отец Касьян будет хворать? Как скоро Воята понадобится в Сумежье? Если отец Касьян проболеет неделю, то Воята вполне может всё это время оставаться здесь. А если встанет раньше и хватится парамонаря?

– Ин ладно, давай начнём с Богом! – решил Воята. – Сколько успею – сейчас сделаю, а там видно будет.

Начать пришлось с заготовки. Кузьма набрал в своих ларях подходящие, на его взгляд, куски железа и показал Вояте, как плющить их в полосы. Эти полосы складывались вместе и, обсыпанные речным песком, нагревались в горне до яркого пламенно-рыжего цвета и простукивались молотком на наковальне. Поковку, что получилась, нужно было сложить вдвое или втрое, опять нагреть, опять простучать, чтобы из разных кусков получился один целый, собранный из многих слоёв железа. Воята и раньше знал, что хорошее оружие делается из такого вот многослойного железа, но не думал, что ему придётся в этом участвовать. На эту работу ушёл весь день – Воята то таскал уголь, то раздувал меха горна, то махал молотком, – и то, что в итоге получилось, с оружием пока не имело ничего общего.