Онлайн книга «Знамение змиево»
|
И вот теперь новая мысль развернула его душу в обратную сторону. Не мог старец Панфирий, по Божьему благословению, сто лет пустым делом заниматься! – Я от матушки моей, Марьи Якимовны, слышала ещё девочкой сказание, откуда род бесовский повёлся, – продолжала баба Параскева. – Сказывали, она говорила, старые люди, будто у Адама с Евой, как вывел их Бог из рая, очень много детей наплодилось. А Адам всё в поле, а Ева всё по хозяйству, крутится с утра до ночи, разве за всеми уследишь? Никакой им не было от родителей науки. Подумал раз Адам: придёт Бог, увидит их всех, стыдно будет, уж больно чумазы, да шумливы, да проказливы. Нет бы им сидеть смирно да молиться Богу, а они заместо того только и знают шалить: то горы с места на место перекидывают, то ветры буйные поднимают, то вихрями по дорогам носятся, то тучи дождевые напускают. Он и попрятал их: одних в леса, других в воду, третьих в бани, иных в поля, в межи, в боры густые, в дебри пустые, в болота глухие, под кусты зелёные, в омуты глубокие. А как Бог ушёл восвояси, стал Адам детей искать, а никого нету. Обратились они, от Бога спрятанные, в бесов, так и живут теперь. Сами детей плодят, как и люди, над людьми подшучивают: то в чащу заведут, то в болоте искупают. Те, что в избах под печью приютились, по ночам шумят, покою не дают. Да родства своего с родом людским не забывают. – Не забывают? Воята снова подумал о девке, и эта мысль была озарена всплеском непонятной надежды. Слово «родство» было как ниточка, протянутая между ними. – Мне дед мой говорил: если хочешь безопасно беса увидеть, на Великдень возьми красное яйцо, поди туда, где живёт – в овин хотя или на межу, – и скажи три раза: «Христос воскрес, хозяин овинный, или полевой, или лесовой, или межевой, с хозяюшкой, с детками!» Он и выйдет христосоваться. – Выйдет? – Воята недоверчиво поднял брови, не зная, посмеяться или принять на веру. – Тоже с яйцом? И что – ходил кто-то? – Я не ходила, к чему мне бесы? А кто ходил, тот, поди, не скажет. Но другие бесы есть, с ними не водиться лучше. Этих ты сам уже повидал – в Лихом логу. Упыри-кровопийцы, или вещицы-лихоманки, Иродовы дочки. – Баба Параскева опасливо понизила голос. – Вот эти людям не родня, с ними целоваться не надобно. Всю жизнь из тебя выпьют… Хотел бы Воята знать, из каких бесов была та девка. Если из детей Адамовых, спрятанных отцом, значит… – Значит, в этих Адамовых детях та же душа, что и в людях? – с надеждой спросил он. – Выходит, они от старых людей, что до крещения жили, не сильно-то и отличны? – Ну а сам-то человек из чего сотворен? Ведаешь ли? – Да… припоминаю что-то. – Воята вспомнил, как еще отроком читал об этом в старых книгах, по которым учил его дьякон Климята. – Есть такая повесть, «Как сотворил Бог Адама». От земли тело, от камени кости, от моря кровь, от солнца очи, от облака мысли, от света свет, от огня теплота, от ветра дыхание… А ещё помню, это из «Книги Еноха»: плоть его, Адама то есть, от земли, кровь его от росы, от солнца очи, волосы от трав земных, душа от духа Божьего и от ветра… Владыка Мартирий говорил: который человек сотворён от солнца, тот будет мудр, и почтен, и смы́слен, который от облака будет, тот прельстив, кто от ветра – силён и сердит, а кто от камени – тот смирен и во всём добродетелен. Ты, говорил, от ветра создан, так свою сердитость смиряй, а старайся дух свой сделать смирным и добродетельным. Я стараюсь, да разве себя переделаешь, – вздохнул Воята, но потом вернулся к прежней мысли, очень его занимавшей: – Но если сами люди от земли, ветра и вод сотворены, стало быть, в них родство с теми духами, что в воде и ветре живут. |