Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 5 – Рита Морозова

Прошло две недели. Две недели жизни в чужой коже, с чужим именем и странным теплом, пульсирующим в ладонях. Я научилась делать простые вещи: месить тесто для лепешек (дрожжи здесь были другими, кислыми), доить упрямую козу Марту, различать голоса соседей. Я даже начала запомнила дорогу к ручью и к поляне с самыми сочными ягодами. Но каждый раз, ловя свое отражение в воде — бледное лицо с острым подбородком, светлые, как спелая солома, волосы, заплетенные в неуклюжую косу (я так и не освоила местные прически) — в груди сжимался холодный комок.

«Это просто очень долгий, очень реалистичный сон, Алиса, — твердила я себе по ночам, сжимая странный черный камень с мерцающими прожилками, найденный под подушкой Аннализы. — Или… галлюцинация после травмы. Скоро очнешься в больнице».

Но дар… Дар был неоспорим. Он был реален как запах хлеба из печи Эдгара.

Практика: Сначала были мелочи. Ссадина у мальчишки-соседа, которого поймал колючий куст. Я приложила руку, сосредоточилась на образе целой кожи, и тепло полилось легко, почти игриво. Рана затянулась за считанные секунды, оставив лишь розоватый след. Потом — старая Грета с ломотой в суставах. Ее боль ощущалась тупым, ноющим камнем в моем собственном локте. Я положила руки на ее скрюченные пальцы, и тепло потекло медленнее, глубже, растворяя этот камень. Грета расплакалась, целуя мои руки, бормоча о «даре богини». Мне стало неловко. Я не богиня. Я медсестра из другого мира, которая не понимает, что происходит.

Открытие: Однажды Эдгар пришел с рынка, стуча зубами — подхватил лихорадку. Я испугалась. Это было серьезнее царапин. Но инстинкт оказался сильнее страха. Я усадила его, приложила ладони к его горячему лбу и вспотевшей груди. И отпустила контроль. Тепло хлынуло мощным потоком, почти обжигая мои собственные руки. Я видела его — золотистый, как жидкое солнце, проникающий сквозь кожу, гонящийся за жаром болезни. Через час Эдгар спал спокойно, температура спала. Наутро он встал как ни в чем не бывало, громко хваля мою «вернувшуюся силу». Я же чувствовала себя выжатой, как лимон. Дар требовал платы — моей энергии.

Камень: Он реагировал. Когда я концентрировалась на целительстве, лежавший в кармане или за пазухой камень становился чуть теплее, а его внутренние искры начинали пульсировать в такт моему дыханию. Как батарейка? Антенна? Я не знала. Но чувствовала связь. Иногда, в тишине, мне чудилось, что он… шепчет . Обрывки непонятных ощущений: холод, боль, тоска. Я списывала это на усталость и стресс.

Эдгар, окрыленный моим «выздоровлением» и возросшим даром, объявил о поездке в столицу, Эйриденхолд, как только я окрепну.

— Покупатели с севера говорят, там беда, — мрачнел он, упаковывая тюки с южными тканями и специями в крытую повозку. — Холод, которого не было никогда. Люди мрут. Королевские лекари ничего не могут. Может, твой дар… — Он не договорил, но надежда в его глазах так и пылала. — Да и обещал я тебе, как только поправишься, показать столицу. Раз уж память твоя подводит, новые впечатления помогут!

Я не сопротивлялась. Столица. Королевские лекари. Король . Если где-то и были ответы на то, что со мной случилось, или шанс вернуться домой (хотя эта мысль таяла с каждым днем), то только там. Да и холод… Он манил и пугал одновременно. Намекал на что-то важное.