Книга Соль и слезы сирены, страница 81 – Эбби-Линн Норр

Меня тянуло к Йозефу, но иначе, чем прежде и к другим партнерам. Я предположила, что перемена как-то связана с аквамарином, который неизменно висел у меня на шее. Я влюблялась в атланта, а он в меня, но наши чувства не омрачали одержимость или отчаяние, знакомые мне по брачным циклам. Мне просто нравилось проводить время в компании Йозефа. Инстинкт, побуждающий немедленно соединиться с партнером и произвести на свет сирену, сладко спал. Сначала мы стали друзьями и только потом любовниками.

Я была счастлива. И могла бы жить так вечно. Меня тревожили только сообщения Ники об очередных не вернувшихся домой сиренах. На собственном опыте я поняла, что испытывали Государыни, в годы правления которых тритонов рождалось все меньше и меньше. Проблема висела надо мной дамокловым мечом, и я, не зная способа разрешить ее, предпочитала прятаться от повседневных забот Государыни в обществе Йозефа. Я не говорила ему, кем являюсь для обитательниц Океаноса. И дома старалась сохранять спокойствие.

А потом мне довелось познакомиться с его отцом.

Мы с Йозефом обсуждали проявления жизни, обнаруженные им в окутанных вечной тьмой впадинах. По его словам, о глубинах Мирового океана мы знаем меньше, чем о поверхности Луны. Он достал папки с набросками странных созданий, которых видел сам, но с борта подводного аппарата.

– Ты не плавал рядом с ними? – удивленно спросила я, ведь другие рисунки, созданные Йозефом, появились в результате тесного контакта с морскими обитателями.

Он взглянул на меня и покачал головой.

Мы сидели бок о бок за самым большим журнальным столиком в библиотеке, а на нем лежала раскрытой огромная кожаная папка с рисунками. Вернее, с набросками – Йозеф не успел довести до совершенства последние образцы своей коллекции.

– Атланты хорошо приспособлены к жизни под водой, – объяснил он. – Жабры, перепонки. И акулам нет до нас дела.

– Неужели?

– И до вас тоже, Бел. Ты не знала?

– Они на нас не нападают, это верно, но я никогда не задумывалась почему.

Он улыбнулся.

– Это может показаться величайшей тайной, но дело в гастрономических предпочтениях. Акулам очень не нравится насыщенный вкус железа. У атлантов, сирен и в меньшей степени людей в крови содержится много этого металла. А акулы предпочитают кровь с высоким содержанием меди, как у рыб и других морских существ. Мы для этих хищников почти несъедобны… Да. Так вот, при всех своих уникальных свойствах атланты не способны погружаться на значительную глубину. Нас убивает огромное давление. – Он помолчал, а потом брови его подскочили наверх. – А вас?

– Сирены хорошо чувствуют себя на любой глубине, – сказала я. – Иногда мы даже впадаем в спячку где-нибудь в расщелине подводного хребта.

Рот Йозефа раскрылся от удивления.

– В самом деле? Вы можете оставаться там внизу годами? Со всеми этими созданиями? – он взмахнул рукой, указав на изображение глубоководного удильщика, лежавшее перед нами. Не рыба, а порождение ночных кошмаров: прозрачные глаза навыкате и такие огромные зубы, что он даже не смог бы сомкнуть рот.

Я рассмеялась.

– Люди сочли бы этих существ гротескными, но я так не думаю. Мне кажется, в глубоководных обитателях есть своя особая красота. А тебе?

Йозеф хмыкнул.

– Красота – с натяжкой, но они определенно завораживающие. – Он перевернул страницу, где на новом рисунке перед нами предстала длинная тварь со свисающими щупальцами, и от отвращения едва не подавился.