Книга Соль и слезы сирены, страница 82 – Эбби-Линн Норр

Я рассмеялась.

– Мы привыкли думать, что на такой глубине жизни нет, – продолжал он с усмешкой. – Фотосинтез в кромешной тьме невозможен. – На следующем листе был изображен угорь с малюсенькими глазками и громадным треугольным ртом. – Да, это завораживает. Современные технологии позволили нам заглянуть в этот мир и удостовериться, как сильно мы ошибались.

– Знаешь, я могу тебе помочь. Сплавать на глубину и принести какие-то образцы или провести съемку, если у тебя есть подходящее устройство.

Йозеф просиял, я заглянула в его полные воодушевления глаза, а он коснулся моего подбородка кончиками пальцев и приподнял его.

– Ты чудо, ты это знаешь?

Он поцеловал меня в губы и в щеки, потом обхватил мою шею рукой и притянул меня поближе, зарывшись носом в мои волосы. И глубоко втянул воздух, вдыхая мой запах.

Тут кто-то звучно прокашлялся.

– Отец! – воскликнул Йозеф, прижимая ладонь к груди. – Не ожидал твоего появления.

– Вижу, – ответил мужчина, стоявший в дверях.

Отец Йозефа был одного с ним роста, то есть высоким, но гораздо шире в плечах. Его брюшко отчасти маскировал китель с двумя рядами бронзовых пуговиц. Шерстяные брюки со стрелками. Блестящие черные кожаные ботинки. Он выглядел словно капитан дальнего плавания. А может, им и являлся? Атлант – капитан обычного судна? Мысль была неприятная, но развеивала мои предвзятые представления о роли атлантов в мире людей. У отца Йозефа были седые, коротко подстриженные волосы, аккуратная белая бородка и не менее аккуратные брови.

– Вижу, у тебя гостья, – заметил он, быстро пересек библиотеку и встал между диванами, перед нами. Голос у него был добродушный, даже жизнерадостный. – Когда ты собирался меня представить?

– Я не знал, что ты возвращаешься сегодня, – сказал Йозеф, вставая. – Габриэла меня не предупредила. Добро пожаловать. Это Бел, – Йозеф, глядя на меня сверху вниз, повернулся. Я, уже поднимаясь с дивана, улыбнулась отцу моего любимого. – Бел, это мой отец, Клавдиус Дракиф.

Клавдиус опустил подбородок в почтительном кивке, а я протянула руку, вспомнив, что люди приветствуют друг друга таким способом. И, вероятно, атланты, живущие как люди, поступали так же.

Он обхватил мою ладонь своей рукой, мягкой и прохладной.

– Рад познакомиться, Бел… – Он приподнял седую бровь и перевел взгляд с меня на сына. – А у юной леди нет фамилии?

– Можете называть меня Новак, если пожелаете, – ответила я, вспомнив последнюю человеческую фамилию, которую когда-то носила.

Клавдиус снова взглянул на меня, на этот раз с удивлением. Взгляд его упал на аквамарин на моей шее. Приятная улыбка сползла с его лица, взгляд задержался на самоцвете, а потом поднялся выше. Отец Йозефа пристально всматривался в мое лицо: в мою кожу, в мои яркие голубые глаза и темные волосы: я завязала их в высокий узел на макушке, чтобы шее было прохладнее, ничуть не скрывая, что они длинные и густые.

Взгляд Клавдиуса снова вернулся к самоцвету, и глаза его посуровели. Теперь его глаза буквально сверлили меня, от доброжелательности не осталось и следа.

– А-а-а… – протянул он, и звук этот шел из его горла глубокими раскатами: Клавдиус явно только что осознал то, что ему совсем не понравилось. Он выпустил мою руку и резанул взглядом Йозефа, в карих его глазах сверкнул гнев. Все произошло мгновенно, отец Йозефа прореагировал резко и инстинктивно. Мне показалось, что в библиотеке разом стало нечем дышать.