Книга Соль и тайны морской бездны, страница 33 – Эбби-Линн Норр

Некоторое время она меня изучала.

– Тебе лучше? – спросила я, испытывая смущение под ее проницательным взглядом. Нике, похоже, не была свойственна зловредность, однако столь пристальное внимание мне было непривычно. Она будто видела меня насквозь. Или вправду так и было. Все-таки колдунья!

– Гораздо лучше, благодарю. – В окно влетел ветерок, и Нике, закрыв глаза, глубоко вздохнула. – Дыхание океана излечивает меня скорее, чем любая еда или питье. – Она вновь открыла свои шиферно-серые глаза и улыбнулась, отчего на левой щеке у нее образовалась маленькая ямочка. – Вот увидишь. Через неделю я приду в норму.

– Через неделю?! – Я не смогла сдержать удивления и посмотрела на свою мать, которая наблюдала за нами обеими с удовлетворенной улыбкой сытой кошки.

Мама кивнула.

– Вышедшие из диапаузы сирены быстро восстанавливаются, поскольку находились в состоянии покоя. Пока они спят, их организмы медленно залечивают раны, пораженные или травмированные ткани, и после пробуждения русалки чувствуют себя моложе и здоровее, чем прежде. Конечно, при должном питании и щадящем режиме.

Я удивленно захлопала глазами.

– Весьма научный подход, – сказала я. – Не похоже на твое собственное умозаключение.

– Потому что это из записей Лукаса, – ответила мама с улыбкой, исчезнувшей при упоминании имени жестокого ученого.

– Диапауза, – пробормотала Нике. – Какое чудно́е слово.

– А вы как это называете? – поинтересовалась я у колдуньи.

– Мы называли это anapáfsi. – Она произнесла слово резко, с нажимом. – На нашем языке это означает долгий отдых. – Нике повернула голову и посмотрела на маму. – Ты учила Таргу морийскому?

Майра засмеялась, и в уголках ее глаз появились морщинки искренней радости и любви. Она подалась вперед.

– Ты стерла из моей памяти не только мой язык, но и всю мою прошлую жизнь, подружка. Как же я могла научить свою дочь чему-то забытому?

– Ой. – Нике закрыла глаза и затрясла головой, приложив пальцы к вискам. – Прости, конечно. – Открыв глаза, она посмотрела на меня и снова взяла мою руку в свои. – Память возвращается к нам так же, как и силы. На это требуется несколько дней.

– Что ж, несколько дней на то, чтобы оправиться от нескольких десятилетий в anapáfsi, – произнесла я, чуть напрягаясь, чтобы выговорить незнакомое слово, и поняла, что произносить его приятно, – это просто поразительно.

– Тебе идет морийский, – сказала мама, снова откидываясь назад. – Нике быстро поправится. Так что через неделю или около того мы сможем ехать.

Я глянула на Нике.

– Я полагаю, мама посвятила тебя в наш план насчет Атлантиды?

Нике кивнула.

– Посвятила. – Она замялась, и на ее лице мелькнуло выражение, которое я не смогла определить. Сомнение? Тревога?

– Что? – спросила я.

– Снятие заклятья – задача непростая, – ответила Нике. – Заклятья впитывают характер создателя, а их редко налагают обладатели добрых сердец. Если вы решились на это, должны хорошенько подготовиться.

– К чему именно? – Я никогда не считала снятие заклятий чем-то сродни угону автомобиля. Не то чтобы я умела это делать, просто всегда существовал правильный способ и неправильный. Речь шла о магии, и тут правила мне были незнакомы.

– Я не смогу сказать тебе точно, но Сибеллен рассказала мне о том, что прочитала на руинах и перевела твоя подруга Луси.