Книга Рожденная водой, страница 61 – Эбби-Линн Норр

От шорт остались одни ошметки, но ткани было достаточно, чтобы прикрыть самые интимные места. Хотя с тем же успехом я могла бы использовать кухонное полотенце, разодранное парой ротвейлеров, решивших поиграть в перетягивание каната. Я развязала рубашку, мысленно порадовавшись, что она у меня все еще есть, и накинула ее на плечи.

В голове гудело, но мне удавалось сохранять ясность мыслей. Пора возвращаться в особняк. Антони придет в себя и отправит людей искать меня или, чего доброго, станет нести чушь о встрече с русалкой.

Подгоняемая ветром и дождем, я побежала в особняк. Бедные мои ноги! Конечно, я с радостью отметила, что стала гораздо быстрее и выносливее, но к тому времени как добралась до дома Мартиниуша, успела изрезать обе ступни и вовсю хромала.

Ворота были закрыты. Я подбежала к домофону и нажала на кнопку.

– Так?^[21] – ответил грубый мужской голос.

– Это я, Тарга, – представилась я, хотя и не была уверена, что они знают, кто я такая. – Мы с Антони катались на лазере и попали в шторм. Сейчас он на лодочной станции, и ему нужна помощь.

Ворота открылись. Из них вышли двое мужчин. Увидев меня, один тотчас развернулся, метнулся в дом и вернулся с пледом, которым сразу меня накрыл. Судя по всему, они не слишком хорошо говорили по-английски, но поняли, что ситуация неотложная.

– Антони, – я махнула рукой в сторону моря. – Он на лодочной станции.

Мужчины затараторили между собой по-польски. Один из них обнял меня за плечи и повел в особняк, а другой вытащил рацию из-за пояса и что-то в нее сказал. Мой сопровождающий заметил, что я хромаю, и посмотрел на мои ноги. Я не стала возражать, когда он поднял меня на руки и понес в особняк. Ступни мои горели и кровоточили. Ветер и дождь хлестали по щекам. Мужчина почти побежал по подъездной дороге. Когда он поднимался по ступеням к главному входу, из огромного гаража на дальнем конце внутреннего двора выехал джип. Он промчался мимо нас и покинул поместье через открытые ворота.

Оказавшись в холле, мужчина поставил меня на пол и что-то крикнул по-польски. К нам подбежали три служащих. Повернувшись ко мне, он спросил:

– Ты в порядке?

Я кивнула.

– Дженькуе си^[22], – попыталась я поблагодарить его по-польски. Как всегда, вышло довольно нескладно. Мужчина кивнул, но не улыбнулся. Брови его тревожно нахмурились.

Горничная дала мне одноразовые тапочки и проводила наверх. Мужчина, который принес меня в дом, провожал меня взглядом. Между его бровей пролегала глубокая морщина. Одна из служащих, пожилая дама с суровым лицом и чопорным пучком на голове, что-то сказала горничной. Та кивнула и вернулась на лестницу.

– Доктор, – обратилась она ко мне голосом, в котором слышался тяжелый акцент.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась я. – В этом нет необходимости. Со мной все в порядке. Я замерзла, только и всего. Не вызывайте врача.

– Уже вызвали, – ответила она.

Моя мама никогда не обращалась за медицинской помощью. Она и меня родила не в больнице, а наняла повитуху. Наверное, переживала, как бы врач не заметил, что она не такая, как все.

– Вы не знаете, где моя мама?

– На собрании. Она придет.

Мы пришли в номер. Из ванной доносился шум воды. Да, эти ребята времени даром не теряли. Мои зубы начали стучать, а тело покрылось гусиной кожей. Горничная повела меня в ванную. По дороге мы встретили еще одну горничную. Выходя из номера, она бросила на меня снисходительный взгляд. Мне было все равно. Во мне явно произошла еще одна перемена. Раньше подобный взгляд ранил бы мои чувства или вызвал защитную реакцию, но теперь… Плевать я хотела, что она обо мне подумала. Если она смеет осуждать меня за то, что я попала в беду, что ж, пусть так и будет: это ее проблема, а не моя.