Книга Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье, страница 113 – Любовь Огненная

– Один, два, три, четыре, пять, – считала я вслух, загибая малышке пальчики.

– Оин, да, ти, титие, да, – увлеченно повторяла она за мной.

После завтрака нами уже были пересчитаны все мягкие игрушки, все куклы и все деревянные кубики. Мы провели настоящую ревизию и снова вернулись к маленьким пальчикам, считать которые оказалось интереснее всего.

На втором месте стояли мои пальцы. Вот на них-то Сабира и сделала первую попытку повторить за мной. А потом вторую. А затем третью. Произносить другие цифры ей оказалось совсем сложно, а потому дальше пяти я идти и не пыталась. Но это пока.

В этом возрасте, насколько я помнила из лекций, малыши буквально все схватывали на лету.

Сидя на пуфике в гостиной, я прекрасно понимала, что отсюда могу попасть лишь прямиком во дворец. И так не знала, что буду делать, когда Его Величество вернется и поймет, что его облапошили. Вряд ли сможет хоть что-то противопоставить уже заключенному контракту. Разве что попытается перекупить его, но…

Я должна была сделать все от меня зависящее, чтобы герцог Трудо не захотел уступать меня королю. В качестве гувернантки, конечно. Но вместо этого снова вляпалась по самую прическу.

Слишком сильно задумавшись о своих проблемах, я пропустила тот момент, когда Сабира снова подошла ко мне. Все это время она то подходила, вкладывая мне в руки какую-то игрушку, то убегала, то меняла одного плюшевого зверька на другого.

Однако на этот раз все было иначе. Подкравшись ко мне, малышка проделала все тот же маневр, который уже воспроизводила и с папой, и с бабушкой.

Она поцеловала меня в щеку. Просто клюнула губами и носом и побежала дальше по своим делам, а я пораженно замерла. Даже дышать разучилась на мгновение, отыскав испуганным взглядом свидетелей этой сцены. Два дракона брыкались между мягкими игрушками, но я прекрасно видела их устремленные ко мне взоры.

Подмечающие. Осуждающие.

Да только ругать за подобное малышку нельзя было. Она только-только начала открываться, распускаться подобно маленькому цветочку. Я не могла взять и схлопнуть этот искренний детский порыв, когда она еще вряд ли понимает, что делает, просто чувствует, что ей так хочется.

Не зря нас в самом начале распределяли на гувернанток и нянь, почти не считаясь с нашими собственными желаниями. Кураторы были правы: меня не следовало подпускать к таким малышам. Я была не способна их ругать, а видя эти большие глаза, могла отдать все что угодно, даже последнее, лишь бы в них больше никогда не появились слезы.

Только поняла я это поздно – сейчас. Когда единственным порывом было крепко обнять Сабиру, рассмешить, защекотать и чмокнуть в любопытный нос.

На глаза навернулись слезы. Застелили обзор, но я смотрела сквозь пелену, не позволяя себе их сморгнуть. Если мне когда-нибудь придется уйти из этого дома, я с ума сойду от беспокойства по этой девочке. Потому что уже позволила себе считать ее своей.

Не смела, не имела никакого права, но позволила. И это был тот самый тупик, об который спотыкались многие, даже лучшие из нас.

Этот тупик назывался любовь.

– Ваше Сиятельство, я опоздала, простите!

В гостиную после короткого стука, не дожидаясь отмашки от меня, неожиданно ворвалась запыханная Марги. Она дышала так, будто бежала через весь особняк, а за ней при этом гналось неведомое чудище.