Книга Игры, в которые играют боги, страница 137 – Эбигейл Оуэн

Сейчас у нас четвертый прием, так что рука по большей части только чешется.

Острый укол боли заставляет меня айкнуть, и спина Аида снова деревенеет.

– Осторожно, – ворчит он через плечо. Бедный Асклепий продолжает кидать на Аида короткие встревоженные взгляды.

Этот Аид – не сердитый, не скучающий и даже не потакающий. Это Аид… какой-то еще. И мне хочется этого больше.

Но больше – опасно.

Верно ведь?

– Я думала о том, к кому еще можно обратиться по поводу союза, – непринужденно говорю я, чтобы его отвлечь. По факту отвлечь нас обоих.

Аид хмыкает, так что я знаю, что он меня услышал.

– Декс станет соперничать еще больше, ведь уже столько поборников получили по одной победе, а он пока нет, – говорю я.

Еще одно хмыканье от Аида.

– Харон тебе говорил, что Майке теперь наша союзница?

Это заставляет его медленно развернуться.

– Нет.

Одно слово, но все же такое зловещее. Я улыбаюсь:

– У нее есть зеркало Ариадны. Оно может пригодиться. Верно?

– Еще один последыш. – Последнее слово Аид бормочет сквозь зубы.

– Как грубо. Размеры не имеют ничего общего с одаренностью, – указываю я. – Остынь и дай мне самой принимать решения.

Рядом со мной чем-то давится Асклепий.

Я невинно моргаю в сторону Аида.

– Мы уже встречались, чтобы обсудить стратегию.

Мы не могли ждать, пока он вернется. Зэй, Майке и я встречались несколько раз, пока его не было.

– Ну разумеется.

– Тебя не было, – замечаю я и тут же жалею об этом, когда у него дергается мышца в уголке рта. – Я это не в качестве насмешки, – тише говорю я.

И бросаю взгляд на черную перчатку на руке Аида, опущенной вдоль бока. Он отказывается рассказывать мне о своем наказании, но все еще лечится. Он сделал это для меня.

Аид встречает мой взгляд, и его глаза слегка смягчаются:

– Я знаю.

Нервное окончание в моем локте решает прострелить болью, и я умолкаю, крепко зажмурившись, пока не пройдет. Когда неприятные ощущения стихают, я снова открываю глаза и вижу Аида, подошедшего к моей постели.

Он гневно смотрит на Асклепия:

– Почему ей все еще больно?

– Почти готово, – отвечает целитель.

– Недостаточно быстро… – Аид осекается, когда я тяну его за рукав, заставляя опустить взгляд на меня.

– Он не пытается сделать мне больно, – говорю я. – Со мной все в порядке.

Он сжимает губы, а потом пододвигает кресло, чтобы сесть рядом со мной, разглядывая меня глазами, похожими на грозовые тучи.

– Хватит говорить, что все в порядке, когда это не так. Ты всегда так делаешь.

Я закатываю глаза и улыбаюсь Асклепию:

– Аид извиняется.

– Снова пытаешься мной управлять? – ворчит Аид.

– А тебе не помешает.

– Уверен, что не мне, а тебе.

– Готово, – говорит Асклепий. Облегчение в его голосе настолько ощутимо, что мне приходится сглотнуть смешок. – Оставайся в постели еще одну ночь, а потом можешь вставать.

Аид встает и наклоняется надо мной, изучая рану сузившимися глазами, и я клянусь, что целитель задерживает дыхание.

– Шрамы? – вопрошает Аид. Моя рука покрыта серебристо-пурпурной блестящей кожей от плеча до запястья.

Асклепий морщится:

– Я сделал все, что мог.

Я пихаю Аида локтем здоровой руки.

– Что? – спрашивает он.

Кивнув на Асклепия, я говорю:

– Ты сработал потрясающе. Я хорошо себя чувствую. Лучше, чем хорошо. – Особенно по сравнению даже с этим утром. – Спасибо.

Я снова пихаю Аида локтем.