Книга Игры, в которые играют боги, страница 51 – Эбигейл Оуэн

Я закрываю за ним дверь, прислоняюсь к ней спиной и мягко бьюсь затылком, откидывая голову.

– Сука, – бормочу я.

Пришедший сюда Бун развеял туман отрицания, в котором я жила с момента, когда Аид назвал мое имя. А может, мои мысли прояснил тот факт, что он потрудился приволочь мне все эти вещи.

В любом случае правда, которой я избегала до этой самой секунды, становится кристально ясной, светящей неоновыми огнями прямо мне в физиономию. Неотвратимой.

Мне ни за что не уйти от участия в Тигле.

Мне всерьез придется это делать.

И теперь в моей игре есть ставка.

22

В этом нет ничего нормального

Я скорее чувствую, чем вижу, как наутро Аид заходит на кухню: судя по тому, как мне закололо тыльную сторону шеи, он на меня смотрит. Долго и мучительно изучает. И когда у меня начинает сводить желудок, он говорит:

– Что именно на тебе надето?

Оказывается, по утрам голос Аида рокочущий и немного ворчливый. И то, что внушающий ужас бог не из жаворонков… это даже мило. Шепоток дрожи никак не может угомониться на моей коже. Я списываю это на то, что почти не спала прошлой ночью и теперь утомление воздействует на меня, как дополнительная гравитация.

Я перевожу взгляд на себя, а потом на яйца, которые я взбиваю.

– Форма, которой меня снабдили.

Спортивный костюм-двойка из тянущегося, дышащего материала появился в моей комнате с первым лучом зари. Простые штаны и водолазка с длинными рукавами и низким воротом – спортивная одежда. Я очень, очень сильно пытаюсь притвориться, что это все ради удобства, а не для того, чтобы бежать, спасая себе жизнь.

Спереди желтыми буквами проштамповано имя Аида; выглядит это дешево и похоже на тюремную робу. В остальном костюм серый, того уродского оттенка, который делает мою кожу землистой. Серый не относится ни к одному из четырех цветов добродетелей, на которые нас, по идее, должны делить.

– Это мой цвет, поскольку у тебя нет добродетели? – Вопрос соскакивает с языка прежде, чем я успеваю его отфильтровать. Вчера ночью я поняла, что Аид так и не ответил на мой вопрос ранее.

– Это должно быть смешно?

Немного. Я пожимаю плечами.

Я слышу его уверенные шаги, а потом Аид появляется в моем поле зрения, становится рядом со мной у кухонной стойки. На нем джинсы с низкой посадкой и голубая футболка.

– Я ценю нечто иное, нежели остальные.

Иногда любопытная натура – это серьезный отстой.

– Что?

– Выживание.

О.

Вот еще одна наша общая черта, только мои брови изгибаются от удивления по другому поводу.

– Ты же бог. Бессмертный. Выживание в тебя встроено.

– Выжить не означает просто не умереть. – Его голос грубеет.

Если кто и в состоянии это понять, так это я.

– Ты прав. Не означает.

– В любом случае… – продолжает он и машет на мою одежду. – Только не это. – В его голосе слышны более плавные нотки, в которых я начинаю распознавать раздражение.

Не уверена, почему его бесит то, что я ношу. Это ведь я ношу. Да, это не писк спортивной моды, ну и что?

– Мне нужно хорошо выглядеть или постараться не умереть?

– Вчера ты только и твердила о том, чтобы вписаться. Обещаю, это тебя никуда не впишет. – Он скрещивает руки на груди. – А еще это намеренное оскорбление моего достоинства. Чтобы моя поборница выглядела не особо, в отличие от.

– «Не особо»? – фыркаю я. – Вот опять… Меня ждет состязание, где придется бегать и, надеюсь, не кричать. – Серьезно, кому не плевать? – Это сойдет. И вообще, хорошо, что стиль не в рамках оскорбительного, абсурдного образа, который нравится воображать почти всем, когда речь идет о спортсменках или воительницах.