Книга Игры, в которые играют боги, страница 82 – Эбигейл Оуэн

– Не ради тебя? – вкрадчиво спрашивает он, и его голос сейчас звучит особенно опасно. – Ладно. Тогда ради меня. Потому что ты моя, а он посмел угрожать тебе, не говоря о том, что пустил тебе кровь.

Опять это слово.

Это властное, мать его, слово. Я должна протестовать. Я должна сопротивляться и возмущаться. Потому что я никому не принадлежу. Даже Ордену. Вот чего я не должна, так это чувствовать темное возбуждение, прокатывающееся по всему моему телу, приносящее мне восхитительное, захватывающее дух, стягивающее весь мой жар воедино безумие. И мне уж точно не должно это нравиться.

Но это так. Мне нравится. Очень.

«Нет. Ни за что. Будешь хотеть Аида – и это кончится очень печально».

– Именно, – говорю я. – Я твоя. Ты выбрал меня, а я собиралась разобраться своим способом, чтоб его. – Из какой преисподней взялись эти слова? Последнее, что я должна делать, так это признавать, что я – его.

В глазах Аида вспыхивает нечто. Нечто опасное. Нечто настолько соблазнительно победоносное, что мое тело инстинктивно вздрагивает.

Я понятия не имею, какой реакции я ожидала. Определенно не того, что он всадит нож в землю возле ноги Посейдона, заставив бога вскрикнуть.

– Иди проспись, брат, – говори он голосом, полным серы и пламени, и кожа натягивается на его скулах. – Ты проиграл. Смирись с этим.

Аид исчезает. Только чтобы появиться прямо передо мной, обвить меня руками и исчезнуть уже вместе со мною.

Я понимаю, что мы вернулись в олимпийский дом Аида, потому что меня окружает красное и черное, но не успеваю понять, в какой мы комнате, поскольку Аид немедленно прижимает меня к стене, а его губы накрывают мои.

И… о боги. У меня проблемы. Потому что я целую его в ответ.

И не так, как было в тот раз.

Тот поцелуй начался без плотского желания и превратился в нечто иное. Этот? Этот уже нечто иное.

Он берет жар и дрожь, которые и так свирепствуют во мне, и превращает их в тысячу ощущений, от которых разум заполняет туман, а тело вспыхивает. Я никогда не целовалась до него, но мечтала об этом. Хотя никогда не представляла ничего подобного. Как будто Аид хочет поглотить меня. Как будто я хочу, чтобы он это сделал.

Его бритвенно-острый контроль над всем крошится по краям.

Из-за меня.

Я не знала, что могу чувствовать себя так.

Все во мне собирается плотнее и плотнее, конденсируется, как чувство без выхода, и с моих губ срывается стон, когда я целую его в ответ.

Но от одного этого тихого звука Аид внезапно застывает, потом отстраняется и прижимается своим лбом к моему.

– Твою мать, – бормочет он.

И я понимаю, что ошиблась. Он утрачивает контроль не из-за меня, а из-за своей поборницы. Я напугала его сегодня, потому что он мог потерять свое место в Тигле. Если он так боится проиграть, значит, причина должна быть невероятно важна.

Я глубоко вдыхаю, чтобы сказать что-нибудь. Что угодно.

Но Аид уже исчез, оставив лишь клуб дыма на том месте, где он стоял, прижимаясь ко мне, и запах горящей серы остро бьет в ноздри. Я ежусь, когда жар от его прикосновений спадает, оставляя только холод.

И сожаление.

36

Подвиг Гермеса

Я не знаю, как вообще смогла уснуть после всего, но все же уснула. Да так крепко, что, несмотря на все обучение, понятия не имела, что в моей комнате кто-то есть, пока Аид не разбудил меня, тряся за плечо.