Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 118 – Михаил Воронцов

Время тянулось медленно. Казаки переминались с ноги на ногу, поправляли оружие, перешептывались. Кто-то достал кусок хлеба и принялся жевать. Другой точил саблю, хотя она и так блестела.

— Может, ночью ударят? — спросил молодой казак, стоявший рядом.

— Вряд ли, — ответил я. — В темноте им труднее будет. Скорее всего, дождутся утра. Но готовыми быть надо.

Старый казак Семен, участвовавший еще в походах на Волге, мрачно усмехнулся:

— Дорого продадим свои жизни, коли что. Не первый раз помирать собираемся. Но вот удастся ли отбиться… — он покачал головой. — Больно уж много их, прости Господи.

— Цыц, Семен! — одернул его Матвей. — Не к ночи будет такие речи. С нами Бог и правда. А у них что? Только числом берут.

Но я видел, что сомнения грызут не только Семена. Даже бывалые воины с тревогой поглядывали на вражеский стан, где все прибывали и прибывали новые отряды.

Темнота наступала быстро. Внизу, в татарском лагере, запылали сотни костров, образуя огненное полукольцо вокруг города. Жуткое и завораживающее зрелище.

— Красиво, зараза, — проворчал Иван Кольцо. — Как в преисподней.

Ермак долго молчал, глядя на вражеские огни. Потом резко повернулся:

— Все! Хватит без толку пялиться! — его голос разнесся по стене. — Нечего тут стоять. Высыпайтесь, завтра будет битва. Ночью, скорее всего, не нападут. Но быть готовыми надо. Колокол ударит, люди прокричат — сразу с оружием на стену!

Он обвел взглядом собравшихся:

— Лука, расставь усиленные караулы на каждую сторону. Остальные — по домам и в казармы. И чтоб выспались! Утром понадобятся силы.

Казаки нехотя начали спускаться со стен. Многие оборачивались, бросая последние взгляды на вражеский лагерь.

Он кивнул и пошел вниз. Матвей и Савва последовали за ним, о чем-то тихо переговариваясь.

Я еще раз посмотрел через подзорную трубу на татарский лагерь. Там кипела жизнь — воины ужинали у костров, чистили оружие, молились. Где-то играла дудка, и ее заунывная мелодия долетала до наших стен.

У нас все было в порядке, мы всю зиму готовились к приходу врагов, но тревога не отпускала. Я прекрасно понимал — завтра решится наша судьба. Либо мы отобьемся и удержим Кашлык, либо…

Об альтернативе думать не хотелось.

Я проснулся от холода, пробиравшегося сквозь щели в бревенчатой стене. Даша спала. Одевшись и захватив оружие, я вышел на улицу.

Утренний туман медленно полз над Иртышом, растворяясь в бледном свете зари. Кашлык просыпался — слышались голоса часовых, где-то заржала лошадь, звякнуло железо. Я поднялся по скрипучей лестнице на крепостную стену.

На стене уже стояло много людей, среди них виднелся Ермак и почти все сотники. Я подошел к ним, и то, что увидел, заставило меня выругаться сквозь зубы.

За ночь пейзаж изменился кардинально. На расстоянии примерно двухсот метров от стен, почти по всему периметру города, вырос земляной вал. В утренней дымке я различал правильные очертания бреш-парапета — земляного укрепления, насыпанного с использованием фашин и габионов. Плетеные корзины, набитые землей, торчали из вала через равные промежутки. Все было сделано грамотно, по всем правилам фортификационной науки. Слишком грамотно для кочевников, которые еще вчера полагались только на скорость конницы и меткость лучников.

— Это тот самый русский инженер-предатель их научил, — сказал я Ермаку, не в силах скрыть профессиональное восхищение пополам с тревогой. Работа была выполнена качественно. Он явно знал толк в осадном деле.