Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 120 – Михаил Воронцов

Возможно, это и был их план — часть психологического воздействия. И надо признать, действовало отменно. К вечеру люди ходили мрачные, переговаривались вполголоса, вздрагивали от любого резкого звука. Весь городок словно застыл в ожидании чего-то плохого. Даже очень плохого. Погода вторила настроению — небо затянули низкие серые тучи, накрапывал мелкий холодный дождь, превращавший землю под ногами в скользкую грязь.

Ночью я почти не спал, прислушиваясь к звукам за стенами. Но если татары и работали, то делали это тихо и далеко. Только под утро донеслись приглушенные расстоянием удары топоров и скрип телег.

На следующее утро я поднялся на стену еще до рассвета. Ермак уже был там, неподвижный как статуя, вглядывался в предрассветную мглу. Постепенно туман начал рассеиваться, и я приготовился увидеть новую линию укреплений метрах в ста пятидесяти — там уже достаточно светло даже ночью, чтобы наши стрелки могли вести прицельный огонь.

Но татары преподнесли сюрприз. Вместо приближения они построили новую линию дальше — метрах в четырехстах от стен. Земляная насыпь тянулась полукругом, охватывая город, но в двух местах она превращалась в настоящие земляные холмы. Широкие, массивные, они поднимались на высоту в три человеческих роста и запросто могли скрыть все, что находилось за ними.

— Там будут метательные машины, — сказал я Ермаку, опуская трубу. В горле пересохло — я понимал, что это означает.

— Они прячут их от наших пушек за этими холмами.

Атаман повернулся ко мне.

— Будут бросать камни по Кашлыку? — спросил он после паузы.

— Да. И не только камни, — ответил я. — Зажигательные бомбы, трупы животных для распространения заразы, да все, что угодно.

Мещеряк, подошедший к нам, сплюнул через стену.

— Научил их предатель. Раньше только в открытую шли, саблями махали да стрелами осыпали. А теперь вон как — по-хитрому.

Весь день я наблюдал, как вдалеке продолжается строительство. Стук топоров не смолкал ни на минуту. Деревянные щиты по-прежнему скрывали места работ, но по количеству сваленного леса можно было судить о масштабах происходящего. Они готовили что-то серьезное.

На третью ночь я едва задремал, когда меня разбудили крики. Выскочив на стену, увидел казаков, ведущих огонь из арбалетов. В темноте двигались тени — татары строили новый вал, теперь уже ближе, метрах в ста семидесяти. Стрелы свистели в воздухе, иногда раздавались крики раненых, но работа не прекращалась.

В свете редких вспышек я видел, как татары прикрываются большими переносными щитами, сплетенными из ивовых прутьев и обтянутыми сырыми кожами. Габионы — корзины с землей — быстро выстраивались в линию, создавая прикрытие для работающих. Несмотря на темноту и наш огонь, к утру новая линия укреплений была готова. Потери враг понес, это было видно по темным пятнам на земле, но задачу свою выполнил.

— Учатся, сволочи, — проговорил стоявший рядом казак Иван Кольцо. — Еще пару ночей, и под самыми стенами окажутся.

Он оказался прав. На следующую ночь появилась третья линия — в ста тридцати метрах. Тут уже наши стрелки работали вовсю. Крики раненых то и дело прорезали темноту, но татары упорно продолжали работу. Меня поразила их организованность — раненых сразу оттаскивали назад, на их место вставали новые. Корзины с землей передавались по цепочке, насыпь росла на глазах.