Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 58 – Михаил Воронцов

Остаток ночи провели без сна. После такой встречи уснуть было невозможно — кровь ещё бурлила в жилах, руки мелко подрагивали. Сидели у огня, по очереди подкидывали дрова, следили за тёмным лесом.

К утру метель стихла. Небо прояснилось, показались редкие звёзды. Мороз крепчал — дыхание застывало в воздухе белым облаком и оседало инеем на бородах.

Как только забрезжил рассвет, собрались в путь. Завернули куски медвежьего мяса в кору, спрятали в мешки. Черкас срезал медвежью лапу — на счастье, как водится.

— Ну что, братцы, с Богом? — сказал сотник, надевая лыжи.

Двинулись на юго-восток, держа путь по солнцу. Лес начал редеть, пошли перелески с полянами. Снег лежал глубокий, нетронутый — если бы не лыжи, продирались бы по пояс.

К полудню вышли к замёрзшей реке. Лёд был прозрачный, чёрный — видно было дно с камнями и застывшими водорослями. Черкас проверил шестом — крепко, выдержит.

— По льду пойдём, — решил он. — Легче, чем целиной.

— Надо было по реке и идти с самого начала, не срезать, — пробормотал Микита. — Но задним умом все крепки.

Двигались цепочкой, держа дистанцию. Лёд иногда потрескивал под лыжами, но держал. Речка петляла между заснеженных берегов, уводя всё дальше на восток.

На привале поджарили медвежье мясо. Ели молча, экономя силы. До Кашлыка ещё много дней пути, и кто знает, повезёт ли с погодой.

— Сотник, — заговорил Микита, жуя жёсткое мясо. — А что Ермаку скажем? Что ни пороха, ни подмоги не будет?

Черкас помрачнел.

— Правду скажем. Что царь Иван отказал: мол, своих дел хватает. И Строгановы отвернулись.

— Плохи наши дела, — покачал головой Кондрат. — Кучума рати — тысячи, а нас горстка. Без пороха да свинца долго не продержимся.

— Что-нибудь придумаем, — уверенно сказал сотник, хотя в душе сомневался. — Не зря же он Сибирь покорили. Выкрутимся как-нибудь.

После привала пошли дальше. Солнце клонилось к западу, бросая длинные синие тени на снег. Вдали показались горы — невысокие, покрытые тайгой сопки. Там, за ними, лежал путь к Кашлыку.

К вечеру добрались до большого кедрача. Вековые деревья стояли редко, словно колонны древнего храма. Под ними почти не было снега — широкие лапы кедров задерживали его наверху.

— Хорошее место для ночлега, — определил Черкас. — И шишки можно пособирать, орехи достать.

Устроились между корнями огромного кедра. Костёр разожгли небольшой — после вчерашней встречи не хотелось привлекать лишнее внимание.

Ночь прошла спокойно. Только раз где-то далеко завыли волки, и Микита проснулся, хватаясь за пищаль. Но вой удалялся — стая шла своей дорогой.

Утром двинулись дальше. Погода установилась ясная, морозная. Снег искрился на солнце, слепя глаза.

* * *

Юрта мурзы Карачи была меньше ханской, но обустроена почти с не меньшим достатком. Персидские ковры устилали пол, на стенах висело оружие — сабли дамасской стали, составной лук в богато расшитом колчане, кинжал с рукоятью из слоновой кости. В углу тлели угли в медной жаровне, отбрасывая красноватые блики на лицо хозяина.

Карачи налил кумыс в две пиалы из тонкого китайского фарфора и протянул одну Алексею. Инженер принял её с поклоном и отпил.

— Скажи мне, Алексей, — начал мурза, откидываясь на подушки, — каково тебе здесь, среди нас? Мы ведь не твои земляки. Наши обычаи чужды тебе, наша вера — не твоя вера.