Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 97 – Михаил Воронцов

Отец Игнатий Тихомолов старался как мог успокоить паству. Каждый день служил молебны, окроплял святой водой дома и улицы, говорил проповеди о том, что сила Божья сильнее любой нечисти. Но слова его падали на каменистую почву страха.

— Братья и сестры! — взывал он. — Не устрашайтесь басней языческих! Господь наш Иисус Христос победил смерть и ад, и нам ли, православным христианам, бояться каких-то джиннов и оборотней? Молитвой победим мы любую нечистую силу!

Но прихожане слушали его с сомнением в глазах. После службы шептались:

— Батюшка-то что говорит? А если и вправду придут эти людоеды с севера? Молитвой их не остановишь, когда они тебя жрать начнут!

— И птицы эти… Если схватят и утащат, что толку от святой воды?

Священник видел их сомнения и сам начинал терять уверенность. По вечерам он подолгу молился, прося Господа укрепить веру и в пастве, и в нем самом.

Однажды к Матвею Мещеряку подошла группа казаков — человек десять. Возглавлял их Григорий Плотник, опытный воин, участвовавший еще в ливонских походах. Казаки были хмурые, решительные.

— Матвей, — начал Григорий, теребя шапку в руках. — Поговорить надо.

Мещеряк внимательно посмотрел на казаков:

— Говорите.

— Да вот… думаем мы… Может, пора назад, на Русь? Зиму еще перезимуем, а по весне сразу — в обратный путь?

Мещеряк нахмурился:

— Это что за разговоры? Сбежать собрались?

— Какое сбежать! — возмутился Плотник. — Мы с атаманом всю Сибирь прошли, в скольких сечах были! Но тут… Если Кучум и правда с нечистой силой связался…

— Сказки это все! — рявкнул Мещеряк, но в голосе его не было прежней уверенности.

— Может, и сказки, — вмешался другой казак, Иван Черный. — А может, и нет. Татарин этот, он ведь не простой сумасшедший. Говорит складно, детали помнит. И клык этот…

— Да что вы как бабы! — Мещеряк встал, прошелся по избе. — Кучум войско собирает — это точно. Но обычное войско! Татары, башкиры, может, кто еще. А джинны да оборотни — это чтобы нас запугать!

— А если не запугать? — тихо спросил молодой казак Васька. — Если и вправду там людоеды какие-то? Север-то большой, мало ли что там водится…

Мещеряк хотел было сказать что-то резкое, но осекся. Сам он тоже не знал, что думать. Рассказ Тимур-Яна не шел из головы. Слишком уж подробно тот описывал своих чудовищ, слишком уверенно.

— Вот что я вам скажу, братцы, — наконец проговорил Мещеряк. — Атаман решит — что делать. А пока — несите службу, как положено. И языки свои придержите! А то паника пойдет.

— Да она уже идет, — буркнул Григорий Плотник. — Половина города не против отсюда убежать.

Казаки ушли неудовлетворенные. Мещеряк знал — такие разговоры идут не только у них. По всему гарнизону ползли слухи, сомнения, страхи. Даже самые храбрые начинали задумываться — а стоит ли умирать в этой холодной земле, сражаясь не только с людьми, но и с нечистой силой?

А истории обрастали все новыми подробностями. Уже говорили, что кто-то видел ночью над тайгой огромную черную птицу. Что в лесу слышали нечеловеческий вой. Что далекие остяцкие племена бежали на юг, почуяв приближение злых духов. Каждый скрип, каждый необычный звук толковался как знак приближающейся беды.

Торговля практически остановилась. Даже рыбаки боялись выходить на реку — вдруг из пробитой во льду лунки вылезут те самые джинны?