Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 21 – Михаил Воронцов

— Правильно говоришь, — Карачи похлопал русского по плечу. — Военная хитрость — половина победы. Пусть Ермак думает, что мы просто лезем напролом, как дикари. А мы его перехитрим.

Солнце клонилось к закату. Длинные тени от недостроенных башен ложились на землю. Татары разжигали новые костры — работа продолжалась и ночью. Факелы освещали лощину, превращая ее в огромную мастерскую под открытым небом.

Карачи еще раз обошел все башни, проверяя работу. Настоящие росли медленно, но основательно — каждое бревно подгонялось тщательно и густо промазывалось глиной. Легкие собирались быстрее — там не требовалось особой прочности, главное было создать видимость.

Ветер принес запах дыма из Кашлыка — там тоже готовились к бою. Но Карачи был уверен в успехе своего плана. Пока казаки поймут обман, будет уже поздно — порох совсем кончится, и настоящие башни подойдут к самым стенам.

* * *

……Я стоял на стене Кашлыка, вглядываясь в татарский лагерь, раскинувшийся под нами словно темное море. Холодный сибирский ветер пробирался под кафтан, но меня больше знобило от того, что я видел. В лагере Кучума кипела работа — сотни людей трудились над исполинскими сооружениями, которые росли прямо на глазах.

— Вишь, лепят и лепят, — проговорил Ермак, стоявший рядом. Его глаза прищуренно следили за работой татар. — Быстро работают.

— Хитро придумал предатель, — буркнул Матвей Мещеряк, подходя к нам. — Соображает, что делает.

— Знает свою работу, — согласился Ермак. — Да только у нас есть чем ответить. Как пойдут эти башни на город, мы их из пушек расстреляем.

Я вздрогнул от этих слов. У нас пороха оставалось едва-едва, какие расстрелы башен!

— Так нельзя! — сказал я.

Все головы повернулись ко мне.

— Порох закончится, а он нам еще нужен!

Ермак посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— А что делать, Максим? — спросил он. — Подпустить их к стенам? И пусть залезают нам на головы?

Я глубоко вдохнул, собираясь с мыслями.

— С осадной башни атака на город будет через перекидной мостик, — начал я, стараясь говорить как можно уверенней. — Посмотрите на конструкцию — они не могут быть шире трех саженей. Туда больше четырех человек в ряд не встанет. Мы поставим напротив башни огнеметы, закроемся щитами, и пехота не сможет пройти. Будем бить еще и из арбалетов, и татарам придется совсем тяжко. Огненной смеси и стрел у нас достаточно — в отличии от пороха.

Иван Кольцо покачал головой, его густые брови сошлись на переносице.

— Опасно подпускать, Максим. Кто знает, что татары еще могут придумать.

— Точно говоришь, Иван, — поддержал его Савва Болдырев. — Наверняка там еще какая-то хитрость. Этот русский самого дьявола облапошит.

Я хотел возразить, объяснить, что башни — просто высокие платформы для штурма, по сути та же лестница, только защищенная, но Мещеряк меня опередил.

— Расстреляем все башни — татары отчаются и пойдут в обычную атаку, — сказал он. — Они нетерпеливые, долгие сражения не любят. Увидят, что башни их не помогли — кинутся на стены с крюками, как в прошлый раз. А там мы их встретим, как надо.

— Верно говоришь, — кивнул Ермак. — Иногда чересчур хитрить — плохо. Пушки у нас для того и есть, чтобы такие махины крушить. На все татарское войско у нас пороха не хватит, а на них достаточно.

Я посмотрел на их лица — суровые, обветренные, уверенные в себе. Эти люди прошли тысячи верст по неведомым землям, брали города, били превосходящего числом противника. Для них пушка была простым и понятным решением — ударить со всей силы, сокрушить угрозу, не дать врагу шанса.