Онлайн книга «Монстр под алыми парусами»
|
Чудовище говорило, оно оказало милость – позволило ей уйти. Дало фору? Наверняка! И вот-вот рванет следом, чтобы растерзать, разорвать, уничтожить… Бежать! Скорее! Нельзя останавливаться! Пусть нещадно колет в боку, пусть она задыхается, пусть ноги уже едва держат. Бежать! Но судьба сегодня не знала жалости. Под пятку попал камень, и Ассоль полетела вдоль дороги, а после покатилась кубарем с небольшого пригорка, обдирая локти, колени, набивая шишки. И уперлась носом прямо в изношенные башмаки. Такие родные, с прохудившейся подошвой. Из них выглядывали тощие ноги в полосатых чулках. Ассоль обхватила эти ноги, уткнулась лицом в острые колени и зарыдала, громко-громко, горько-горько. Он присел рядом, сгреб в охапку, потрепал по рассыпанным, запыленным волосам, проговорил, тяжело переводя дыхание, будто тоже бежал: – Ну-ну, дурашка. – Узкое лицо Эгля было бледным и сосредоточенным. Он помог Ассоль подняться, приобнял за плечи и добавил: – Нужно уходить. Она лихорадочно закивала: – Да-да-да! Скорее! Там чудовище! Оно явится и сожрет! Я видела его глаза! – В них была ты? Ассоль испуганно мотнула головой: – Нет, только тьма и кровавые отсветы. Такие страшные, плохие глаза! Эгль положил ей руку на талию, поцеловал в лоб и утащил за собой в Незримый коридор. Когда они приземлились в центре комнатки маяка, Ассоль даже задохнулась от восторга. Страхи отступили и стали несущественными, потому что душу заполняло сияющее ликование. – Эгль, – протянула она, – где ты этому научился? Старик покачал головой и приложил палец к губам: мол, цыц, не спрашивай! И важно ответил: – У библиотекарей свои секреты. И тебе их знать пока рано. – Но когда-нибудь ты все же расскажешь и научишь меня? – защебетала она, обнимая Эгля и кладя ему голову на грудь. – Кто знает, – лукаво отозвался старик, мягко отстраняя девушку. Ассоль прикрыла глаза и полной грудью вдохнула запахи родного жилища. С ними становилось тепло, приходила уверенность, убегали кошмары, прятались по норам чудовища. Она чувствовала себя как человек, очнувшийся от ужасного кошмара и осознавший, что это был сон. Вот и Ассоль проснулась, а здесь Эгль и папа, пусть спящий, и все так славно, все родное, а на столе – корзина с едой и красивый букет. – Ах! – воскликнула Ассоль, подскочив к гостинцу: – Что это, Эгль? Откуда? Эгль подошел, оперся о столешницу и, сложив руки на груди, таинственно произнес: – Сама взгляни, там записка есть. Ассоль нырнула пальцами в душистую гущу букета и вытащила оттуда сложенный вчетверо листок. – Он… он благодарит за свет маяка… – Девушка взволнованно прижала письмо к груди. То был первый раз, когда ей писал мужчина. И… почти признавался в любви. А иначе как это понимать? Особенно цветы. Она завороженно любовалась пастельными оттенками и изысканной формой венчиков, будто нежной акварелью вырисованных по сочной зелени, осторожно трогала атлас лепестков и млела от восторга. Красота подарка, забота, которую проявили при его подборе, наполняли сердце теплом и песней. И напрочь выбивали из головы дурные воспоминания. Например, о том, что маяк она последний раз зажигала в ту ночь, когда корабль Грэя подошел к бухте Острого Мыса. А все, что касалось Грэя, никак не вязалось у нее в голове с хорошим, добрым, красивым. Даже то, что он явился ее спасать, не расположило Ассоль к «серому осьминогу». Слишком пугающий, нечеловеческий. Только и умеет, что потрошить, воровать сокровенное, убивать мечту. |