Книга Монстр под алыми парусами, страница 98 – Яся Белая

Хорошо, что есть этот портрет, а то она уже начала забывать мамины черты – так давно та покинула ее.

Эгль тронул девушку за плечо, она вздрогнула, с неохотой возвращаясь в реальность.

– Ну же, – подбодрил он, – смотри, что там есть еще.

Ассоль отложила изображение, снова нырнула в нутро сундука и извлекла на свет роскошное алое платье, низку коралловых бус, маленький венок из красных, покрытых воском роз и пару изящных туфелек на невысоком каблучке. Находка привела ее в неописуемый восторг.

– Это свадебный наряд твоей матери. Мэри не хотела мириться с унылыми традициями и обыденностью. «Почему платье невесты обязательно должно быть белым? Так скучно. Мое будет самого удивительного оттенка алого, будто кто-то смешал маки, кораллы и зарю», – решила твоя своенравная мать и так и сделала. Шокировала всю Каперну. Яркая, как вспышка, невеста. Я сам этого не видел, но местные охотно вспоминают ту свадьбу до сих пор и рассказывают в подробностях.

Ассоль завороженно слушала его, жадно впитывая все, что касалось мамы.

– Примерь, тебе подойдет, – сказал Эгль и деликатно вышел, чтобы не смущать девушку.

А она принялась торопливо одеваться. Мамино платье было чудесным, оно струилось, обнимая фигуру, расходилось от колен пышными фалдами, играло и переливалось оттенками алого, подчеркивало трогательную хрупкость девушки и белизну ее нежной кожи. Бусы обнимали изящную шею, а туфли пришлись как раз по маленькой ножке.

Ассоль посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Оставаясь все той же удивительно юной, она одновременно казалась старше, мудрее, но при этом выглядела пленительной, обворожительной, желанной.

– Ну вот, ты так же хороша, как и Мэри в ее главный день, – сказал Эгль, подходя сзади и обнимая девушку за плечи. – Лонгрен говорит, что ты очень похожа на свою мать. Теперь я и сам это вижу. Жаль, что твой отец не может пока оценить, какой ты стала, совсем взрослой и невозможно красивой. Обязательно завтра нарядись так на танцевальный вечер, дитя. И твой капитан не сможет уйти от тебя.

Ассоль вспыхнула, едва ли не сравнявшись цветом лица с платьем, искренне поблагодарила наставника и постаралась задержать в душе удивительное ощущение сладостного волнения, которое испытывает всякая девушка в момент, когда к ней приходит осознание собственной привлекательности.

Они распрощались, пожелав друг другу доброй ночи, Эгль ушел вниз, а Ассоль быстренько спряталась под одеялом. Ей хотелось поскорее заснуть, чтобы вновь увидеть маму в той комнате, освещенной солнцем, услышать ее ласковое пение.

Но сон пришел другой. Музыка в нем звучала ярко, страстно, обжигающе. Прямо над бескрайним морем, в котором дрожали опрокинутые звезды. Из водной глади медленно всплывал гигантский осьминог. Чудовище приближалось, росло в размерах, и вот остались только глаза, черные, как сама бездна, с красными отблесками в них. И глаза тоже ширились, увеличивались, поглощали. Алые искры, мерцавшие среди черноты, обретали очертания и формы. То была она сама в алом платье. Музыка звучала требовательнее, выразительнее, жарче, и Ассоль танцевала, стараясь выдерживать ритм. Было в том танце что-то запретное. Он – такой же вызов, брошенный в лицо обыденности, как и ее платье.

А вокруг падали лепестки красных роз. Или, может быть, капли крови, метавшиеся, словно взвихренные ветром искры костра?