Книга Монстр под алыми парусами, страница 99 – Яся Белая

То был удивительный танец, ее первый взрослый. Страсть и отвага пульсировали в ней, и она становилась единым целым с кем-то еще, а сбиться с ритма значило перестать дышать.

Ассоль было очень страшно и невероятно хорошо.

И совершенно не хотелось просыпаться.

Хин Меннерс, пошатываясь, прошел мимо жены. Сказать, что он плохо выглядел, значило бы ничего не сказать. Одежда его свисала кусками, кожа во многих местах была разодрана до мяса, нос свернут, один глаз заплыл, второй замер, как стеклянный. Правая рука болталась неподвижно, а левую ногу он подволакивал. Меннерс не обратил внимания на опешившую Милдред, стал посреди комнаты и пробулькал – назвать иначе звуки, вырывавшиеся из его горла, было нельзя:

– Пи… и-и-и-и… ть…

Милдред сперва даже озлилась, думала: «Сейчас я тебя напою!»

Ей показалось, что Хин крепко набрался, и рука дернулась за черпаком для вина, чтобы как следует приложить этого пьянчугу. Но когда она разглядела, в каком состоянии муж, кинулась к нему.

– Хин, ох, горюшко! Кто это тебя так? – запричитала женщина.

– Пи-и… и-и-и… – протянул трактирщик.

Милдред постаралась усадить его на стул, чтобы лучше рассмотреть и обработать раны, но не смогла сдвинуть и на йоту. Хин будто окаменел и прирос к полу. Милдред отличалась недюжинной, почти мужской силой. Но как ни старалась теперь, как ни толкала, успехов не добилась. Только хуже сделала – тело мужа пошло зыбью, как море под легким бризом, заколыхалось, словно холодец, стало оплывать, будто восковая свеча.

Милдред отшатнулась и остервенело потерла руки о передник: ей показалось, что за пальцами тянулась зеленовато-фиолетовая слизь. А Хина тем временем распирало. Еще немного, и он займет всю комнату. Впрочем, от Меннерса в этой твари, явившейся женщине, не осталось и следа. Сейчас перед ней, раскачиваясь из стороны в сторону, возвышался гигантский морской слизень. Было что-то завораживающее в том, как в его студенистом теле играли и переливались ярко-зеленые и фиолетовые огоньки. Будто звезды неведомого неба.

Страх покинул Милдред. Ей захотелось коснуться заоблачного мерцания твари. Она даже шагнула вперед, протянула руку и…

…из желейной массы выстрелила ложноножка, обвила запястье – Милдред вскрикнула, так как руку обожгло болью. Женщину потянуло прямиком в живой студень. Она вопила, колотила ребром ладони по «канату», обмотавшему ее руку, упиралась, но ничего не помогло. С громким чмоком слизень втянул ее в себя, и Милдред застыла с открытым ртом и распахнутыми от ужаса глазами, как мушка в смоле. Вокруг нее вспыхивали, гасли и загорались вновь зеленые и фиолетовые звезды. Словно какой-то очень могущественный ювелир решил законсервировать женщину прямо в ночном небосводе.

Несколько минут ничего не происходило, лишь «звезды» играли все сильнее, тянули друг к другу лучи, срастались, бурлили, рождали новые «светила». А потом студенистая масса устремилась в разверзнутый рот Милдред, как в воронку.

Тело женщины тряслось, ходило ходуном, пытаясь вместить в себя нечто громадное. Но вот все закончилось, слизня больше не было, лишь на одежде Милдред, словно бисеринки, блестели капельки зелено-фиолетовой слизи.

Глаза Милдред остекленели, а на губах играла безумная улыбка. Слегка качнувшись, она сделала первый шаг и наконец уверенно пошла туда, где закладывала виражи винтовая лестница.