Книга Поместье для брошенной жены, страница 101 – Екатерина Белова

Так и не придя к четкой позиции по собачьему вопросу, я раскатала бинт, отмеряв положенную унцию зелья на сложенную четвертушку хлопка.

Ральфар уже стянул рубашку и с явным облегчением оперся спиной на один из прикроватных пуфов. Все же я была права. Боль еще не ушла, рана не зажила и мучила генерала.

Но держался он хорошо, и, если бы не обострившаяся до звериной чуйки интуиция, решила бы, что он благополучно регенерировал, и я напрасно развожу панику. Лежал расслабленно на пуфе, разглядывая меня из-под полуприкрытых ресниц.

— На юге страны не водятся снежные волки, — сказала упрямо. — Так что это наверняка собаки.

Что-то невидимое словно под руку меня толкало капризничать и противоречить этому конкретному мужчине. Впрочем, благонравное выражение лица последнего, намекало, что Ральфар проходит те же стадии внутренней борьбы, с трудом удерживаясь от язвительного комментария.

Только в отличие от меня делал это успешно.

— Наверняка, — сказал он тихо, когда я шлепнула пропитанную зельем повязку ему на рану. — На юге действительно не водятся снежные волки.

Я даже не сразу поняла, пытаясь отыскать в его словах сарказм или подвох, но.… Ральфар просто искренне не хотел со мной ссориться. Или просто нашел в себе смелость не насмехаться над женским упрямством.

На короткий миг я словно увидела его целиком, объективно. Истинно.

Своеобразный нрав, язвительная меткость, присущие его статусу жесткость и закрытость, и смелое, горячее и, кажется, очень доброе сердце.

И ведь достанется кому-то эта девичья погибель. Это сердце, бархат ресниц, взгляд, потемневший до античного золота.

Поневоле мои движения стали ласковыми. Я помокнула закровившую рану и прислушалась к собственным ощущениям. Отметина от темного источника почти зажила, но в центре еще мокла кровавой звездочкой, из которой сочилась темнота.

Я помогла генералу стянуть сапоги и бестрепетно уложила в собственную постель, подтянув до пояса покрывало. Потом заложила рану пропитанным зельем хлопком и замотала бинт, сосредоточившись на гладких мышцах и тонких нитях шрамов, полосующих генеральскую спину.

Правда, для этого ему пришлось привстать, а мне практически обнять его.

Откуда у него столько шрамов? Как кошки располосовали.

Раздражение поднялось к горлу.

— Вам нужен постельный режим. На неделю, а то и на две, — голос у меня дрогнул. — Зачем вообще нужно было мечом махать с такой раной!

— Вейра переживает за меня? — голос у Ральфара стал совсем сахарным.

Казалось, вот-вот рассыплется блестящей крошкой.

Я все еще обнимала генерала, пряча узелок бинта с левого бока, и автоматически отдернулась назад, среагировав на голос. Но Ральфар, успел первым. Перехватил за локоть, не позволяя отклониться. Вынуждая упираться руками ему в грудь.

Сердце подскочило у меня куда-то к горлу и застряло там ватным комком. Я вдруг поняла, что давным-давно разучилась очаровывать противоположный пол, а последний раз флиртовала аж с собственным сыном. Ему как раз исполнилось семь, и он с серьезным видом затребовал мастер класс по покорению юных барышень.

Вместо того чтобы сказать что-то милое и остроумное, я застыла кроликом, глядя в совершенно черные от страсти глаза. Внутри дрожала невидимая туго натянутая нить.

Ральфар уверенно скользнул пальцами по моей щеке, коснулся губ, а после опрокинул меня на постель, как если бы я была тряпичной куклой. Подмял под себя одним рывком. Впился непреклонным поцелуем в рот.