Книга Поместье для брошенной жены, страница 104 – Екатерина Белова

Воистину, чем бесполезнее женщина, тем больше от нее вреда. Хоть как, да напакостит. И к детям он ее тоже не подпустит. Он дал в свое время слабину, но теперь, пообтеревшись в столичных пьяных кругах, видел всю неприглядность бывшей жены. Расчетливая иномирянка, зная, что в ней нет ни капли дара, мигом подобрала обеспеченного юнца, отдавшись до свадьбы. Спутала его обещаниями и клятвами по рукам и ногам. Зачаровала сладкими лисьими речами.

Раздражение лезло из груди с такой силой, что на несколько секунд он почти испугался.

А после карета дернулась и остановилась.

Они приехали.

Берн с силой распахнул дверь и первым же делом увидел Талье, уже вернувшуюся в человеческую форму.

Она шла к нему, светясь от радости, как юная храмовая прислужница. Глаза горели восторгом от пережитого полета. Дан тоже перекинулся, но пошел не к нему, а к Дафне.

А ну и ифрит с ним.

— Берн! — Талье бросилась к нему, едва не плавясь от юного безвекторного счастья. — Ах, скорее бы ты мог подняться в небо со мной вместе, это так восхитительно! А теперь пойдем скорее. Я покажу, как отремонтировала дом!

А…. Дом.

Помниться еще в столице он дал Талье разве решение отделать южное поместье на свой вкус. Ей не нравилось, что в этом доме царила и властвовала Риш. Его капризная девочка ревновала к прошлому.

На сердце против воли потеплело. В груди словно майский ветерок свернулся, ластясь к сердцу весенней свежестью.

— Пойдем, — шепнул он, прижав к губам тонкую ручку супруги. — Я желаю видеть, как ты изменила мой дом.

Последнее он сказал громче, чем рассчитывал.

Сначала на него обернулся Дан, после Дафна и, наконец, мерзкий вей, которого та за собой таскала, как редкого питомца. Того гляди посадит на веревку и будет приказывать выполнять трюки. И тот ведь будет. С отвратительной двусмысленной улыбочкой и безразличными глазами, будто он не вей, а прямо повелитель ифритов. Король подземный.… тьфу на него. Лишь бы не пускала эту нечисть в дом.

— Не злись, — Талье нежно погладила его по плечу. — Это просто носильщик. Да если и спит она с ним… Пусть развлечется.

— Почему бы ей не развлечься с виконтом? — спросил язвительно. — Или с этими твоими друзьями. Ты обещала представить ей столичных дракониров, и где они?

Талье снова рассмеялась, но Берну показалось, что на этот раз принужденно.

— Не вини девочку, не по зубам они ей оказались. Пусть ловит рыбку помельче. Если Дан пробудил дракона, и теперь за ним наблюдает вся Академия, то девочка, возможно, останется без второй ипостаси. Никто не хочет поднимать порожний камень.

Берн застыл с поднятой над порогом ногой. Что значит останется без второй ипостаси?! Какой такой порожний камень?!

— Что все это значит? — спросил холодно.

В груди полыхнуло.

— Ну что я могу поделать, милый? — раздосадовано всплеснула руками супруга. — По всей столице уже бродит слух, что виконт надкусил ягодку, а та оказалась порченная. Он провел с нашей девочкой семь ночей, но в ней не то, что драконица не проснулась, в ней даже магия не поднялась. Она останется нулевкой, как ее мать! Она….

Талье не договорила. Не смогла.

Берн просто закрыл ей ладонью рот, чувствуя, как злоба, поселившаяся в груди, наконец, нашла выход. Пусть и таким странным образом.

— Не смей говорить о моей дочери в таком тоне, — сказал он ласково. — Никогда.