Книга Поместье для брошенной жены, страница 150 – Екатерина Белова

— То, что ты видела.…

За нами также неслышно пристроился отряд храмовников, напоминающих повадками наемников, поэтому обменявшись взглядами, мы с Фалче не сговариваясь замолчали.

— Все в порядке, — шепнула одними губами и сжала его руку.

Это было ожидаемо и почти не больно. Император — грубая скотина — сказал чистую правду. Пользованная вейра со слабой магией. Таков мой удел. Взятая с Ральфара клятва могла бы разрушить мои мечты, но единственное, о чём я мечтала, это вернуться домой, сварить кофе, лечь в горячую ванну. И нежиться, пока Ральфар не потеряет терпение, и не затащит меня в постель мокрую и полусонную.

На выходе, когда храмовники от нас, наконец, отстали, Ральфар снова начал:

— О том, что ты видела…

Мимо меня промчался черно-золотой вихрь, с силой оттолкнув к храмовой стене. Я с недоумением и ужасом уставилась на самую красивую вейру, которую когда-либо видела. Черные волосы, черные глаза, кожа белая, как парные сливки, черные полоски платья, разлетающиеся газовым туманом при каждом движении, подобранные со вкусом украшения.

— Ненавижу, — зашипел охрипший, сорванный голос. — Ты убил моего сына! Ты солгал, ничтожный ящер! Вынудил встать меня на колени и солгал!

Вейра вцепилась тонкими пальцами в камзол Ральфара, раздирая их в кровь о жесткие пластины и камни, и выла раненным зверем.

Наверное, передо мной была вейра Караль. Первая и любимая наяра императора, потерявшая сегодня сына в поединке.

К нам бросились храмовники. Но обезумевшая вейра, бросалась на Фалче, как кошка на молодой дуб. И примерно с тем же результатом.

— Это поединок, вейра, — равнодушно сказал Ральфар, когда та выдохлась. — Хочешь кого-то винить в смерти сына, вини отца-дракона. Наши жизни принадлежат ему.

Вейра взвыла с новой силой, её руки бессильно скользнули по ткани камзола. Она осела на каменную плитку, похожая на замученный экзотический цветок. Ральфар несколько секунд не отрываясь смотрела на женщину, осевшую у его ног, а после, чуть поколебавшись, поднял ее на руки.

— Карету, — скомандовал коротко.

После усадил ее внутрь, к двум бледным от переживаний горничным и захлопнул дверь.

— Изволите проводить вейру, Ваше Высочество? — спросил один из слуг, но Ральфар отрицательно качнул головой.

После развернул золотые крылья и протянул мне руку:

— Идем, Рише.

Я шагнула навстречу, разворачивая уже свои, белые крылья и послушно поднялась в небо следом за Ральфаром.

Толпа, увидев победителя, взревела одним отчаянным трубным звуком. Я вздрогнула, и Фалче прижал меня к себе, а после и вовсе подхватил на руки, зарывшись носом в мои волосы. Толпа ликовала и выкрикивала его имя. Горели огни, здесь и там вспыхивали артефакты, призванные усилить мощь светильников и парадного освещения города. Откуда-то грянула музыка, кто-то пустился в пляс. Самые находчивые подтянулись к площади с лотками, весело расхваливая товар.

— Почему ты не сказал, что предлагал ее сыну… Диалу сдаться?

Спросила и поняла, что даже голоса своего не слышу. Неудивительно, в таком-то реве. Но Фалче услышал:

— Это нарушение правил поединка. Я не смею ни просить о пощаде, ни предлагать ее.

— Но ты предложил.

— Боги позволили мне. Иногда… Боги позволяют. Правила не одинаковы для всех. Но Диал не воспользовался этой лазейкой.