Книга Поместье для брошенной жены, страница 153 – Екатерина Белова

— Нет, Рише, я никогда не ненавидел тебя.

Он убрал было руку с моей груди, но я придавила ее ладонью. Быть может, он считывает сердцебиение или чувствует ложь еще каким-то способом. И это хорошо. Я собиралась впервые за долгие восемнадцать лет быть полностью искренней.

— Восемнадцать лет назад Фаншер подкараулил меня около Академии поздним вечером и.…

И предложил вместе достать редкую книгу по магии, которая в свете моих проблем с даром была бы мне очень кстати.

В Академии я находилась всего неделю, и пока не догадывалась, что никакая книга мне не поможет. И что никто не имеет право находиться на территории женского общежития после восьми вечера. И что покидать Академию мне тоже нельзя.

Я, разумеется, отказалась. К тому моменту я уже точно знала, что представляет из себя Фаншер, и начала его бояться. И стоя в полумраке коридора знала, что не поеду, как бы меня ни уговаривали.

Проблема была лишь в том, что никто и не планировал меня уговаривать.

— Ох, да перестань, Риш, мы же отличные друзья, — Фаншер рассмеялся, обхватив меня за плечи, и практически потащил на выход.

Самым ужасным было то, что я действительно сопротивлялась. Но было поздно. Нам не встретился никто из учеников. Только из одной из аудиторий выглянул магистр Буше, дававший магию слова, и… сделал вид, что не видит моего жалкого состояния. Просто рассыпался в любезностях перед Фаншером, а после закрыл дверь.

После этого я перестала сопротивляться. Даже сделала вид, что иду с ним добровольно, но Фаншер всю дорогу до дворца держал меня мертвой хваткой за руку. Отпустил только во дворце. В личном саду, куда имели право хода только члены императорской семьи.

И императорский сад был по-настоящему жуткий. Едва заметные тропки в зарослях одуряюще пахнущих цветов, кустах драконьего сердцецвета, идущего колючей стеной и не имеющим ничего общего со своим иномирным аналогом. Редкие плавающие светильники, выхватывающие из тьмы то далекие светящиеся окна дворца, то гигантскую розу, то резной столик, за который Фаншер усадил меня.

— Несите чай, несите пирожные! — Фаншер несколько раз хлопнул ладонью по столу, и слуги засуетились.

А я поняла, что вряд ли уйду отсюда целой и невредимой. Кажется, до этого момента я даже не понимала, насколько все плохо. Даже думала, что сумею его уговорить или повлиять на его настроение.

— Может ты принесешь книгу? — сказала как можно мягче.

У меня еще теплилась надежда, что смогу улизнуть. Или затеряться в саду. Да хоть домчаться до любых покоев и забиться в темный угол.

Фаншер счастливо рассмеялся:

— Ну уж нет, Риш, не сегодня. Ты избегаешь меня весь месяц, думала, я не замечу? А я заметил. Я многое замечаю.

Он весело склонил голову, и меня пробрало запоздалым ужасом. Глаза лихорадочно блестят, волосы растрепались, ворот сбился набок, а медальон намотался на один из одежных крючков и врезался ему в шею. Фаншер даже не замечал, что выглядит неадекватно.

Служанка, принесшая чай, тряслась от ужаса, расставляя пирожные. Кажется, во дворце были близко знакомы с приступами наследного принца. И очень радовались, что сегодня под прицел попала безымянная я.

Фаншер нес полную околесицу про то, как мы отлично заживем, даже не пытаясь завуалировать свои намерения, а я намертво вцепилась в фарфоровый чайничек, и тянула время.