Книга (не) Зайка для Волка, страница 79 – Мария Мирабелла

Но стены не всегда защищают от взглядов. И не все двери открываются перед теми, кто сменил свою личину.

Элисса появилась в коридоре, как страж на чужой территории, та, кто привыкла разрывать слабых на клочья своими словами. Она скользнула по полу уверенной походкой, вскинула подбородок и, чуть прищурившись, втянула носом воздух, словно пыталась уловить чей запах наполнил её мир новой угрозой. На губах появилась ухмылка, тонкая, ядовитая, как лезвие ножа.

— О, посмотрите, кто к нам пришёл, — её голос был напевно-язвительным, словно она произносила не слова, а приговор. — Наша пушистая зайка решила сменить шубку? Или ты заблудилась, малышка?

Ана остановилась. В этой паузе было больше угрозы, чем в любой фразе. Её взгляд медленно поднялся, и в нём мелькнул холодный блеск стали, тот самый, который не спрячешь за ласковыми улыбками.

Она шагнула вперёд, резко, точно, как будто преодолевая не расстояние, а грань между былой слабостью и новой силой.

Элисса не успела даже пошевелиться, ладонь Аны уже сомкнулась на её горле, прижимая к стене. До боли, ровно настолько, чтобы лишить её привычного дыхания, чтобы заставить сердце забиться чаще, а в глазах, привыкших смеяться, мелькнуло то, что так долго спало за маской самоуверенности, — страх.

— Повтори, — Ана говорила тихо, почти шёпотом, но в этом шёпоте было больше силы, чем во всех криках стаи.

Волчица сглотнула, её глаза забегали, и впервые за долгое время ей пришлось осознать, что перед ней не жертва, а охотник.

Вокруг собралась толпа. Кто-то замер, не смея дышать громко, кто-то шептался, передавая друг другу горячие, как искры, слухи.

— Ты думала, что я заяц, — Ана склонила голову чуть вбок, наблюдая за ней, как хищник за зажатой между лапами добычей. — Но я пантера. Очень злая пантера.

Она сделала паузу, позволяя словам осесть в воздухе, тяжёлыми, неоспоримыми.

— И если ещё хоть раз увижу твою ухмылку в мою сторону, ты узнаешь, как охотятся дикие кошки.

Потом отпустила волчицу, словно позволив ей жить ещё немного. Элисса шумно вдохнула, схватилась за горло и, прижавшись к стене, почти сползла вдоль неё, стремясь стать незаметной, крошечной, хотя бы на этот миг.

А вокруг, как по команде, вспыхнул гул голосов. Шёпот распространился по коридору, цепляясь за уши тех, кто ещё вчера смеялся над «зайкой».

Теперь всё изменилось. Теперь Ана была пантерой. И с ней больше никто не хотел шутить.

***

Утро встретило её не светом, а напряжённой тишиной холла. Сегодня здесь словно замёрз воздух, и каждый взгляд стал колючим, как иней на стекле. Ана вышла из корпуса уверенным шагом, с прямой спиной и тем спокойствием, которое рождается лишь тогда, когда перестаёшь бояться последствий.

Элисса стояла у стены, будто случайно задержавшись, но взгляд её был опущен, плечи ссутулились, а острота прежних насмешек растаяла, словно их и не было. Она, та самая волчица, что вчера разрывала словами, как когтями, сегодня казалась меньше ростом, меньше голосом, меньше собой.

Ана подошла, не замедляя шага, её каблуки тихо постукивали по полу, словно отсчитывая секунды до того, как всё станет окончательно ясно. Она не сказала ни приветствия, ни угрозы — только бросила взгляд, холодный, отстранённый, будто смотрела не на высшую волчицу, а на пустое место.