Книга Десять ли персиковых цветков, страница 148 – Тан Ци

Впервые увидев принца в Хрустальном дворце, я поняла, что едва ли стоит ждать сердечности от этого держащегося с ледяным равнодушием молодого мужчины. Однако, когда мы сблизились, Е Хуа почти никогда не показывал мне этой своей холодной стороны. На его губах часто играла теплая, словно весенний ветерок, улыбка, и я слегка подзабыла, как мрачна в своем бесстрастии его суть. От вида его помрачневшего лица я невольно содрогнулась. В глазах Е Хуа плескалась темнота, когда низким голосом он произнес:

– Кажется, А-Ли слишком много выпил. Я узнал, что со вчерашнего дня он так и не просыпался. Как это произошло?

Я взглянула на раскрасневшегося Колобочка, который спал у него на руках, и спокойно ответила:

– Вчера я дала ему выпить два кувшина вина, видимо, из-за этого он захмелел.

Е Хуа снова нахмурился:

– Он до сих пор не проснулся, почему вы не сообщили об этом мне? Почему не отнесли его к Владыке Исцеления, чтобы тот осмотрел его?

Я с удивлением ответила:

– Почему вы так беспокоитесь? Как-то раз в детстве я украла кувшин вина у Чжэ Яня, выпила его до дна и не просыпалась четыре или пять дней. Только вот мои родители не стали отводить меня к лекарю. Колобочек не девица, если вы разнежите его чрезмерной заботой, он со временем превратится в женоподобного юношу.

Принц долго молчал, затем подошел ближе и сухо произнес:

– Вы не растили А-Ли, вы относитесь к нему как к пасынку и никогда не полюбите, как родного. Если бы А-Ли был вашим родным сыном, сейчас вы говорили бы совсем по-другому.

Я остолбенела, а когда до меня дошел смысл его слов, то почувствовала, как в жилах стынет кровь. Раньше, когда я слышала, как люди говорят, что у них стынет кровь, я не понимала, что это за ощущение. Теперь я знала, каково это.

Хотя у меня не было детей, я прекрасно понимала, что, будь у меня родной сын, я бы и то не заботилась о нем больше, чем о Колобочке. Вообще, мне было очень жалко малыша, ведь его родная мать сбросилась с помоста для наказания бессмертных. Он прожил триста лет без материнской заботы, я искренне сочувствовала ему. И вот что я получила за свою искренность.

Тряхнув рукавом, я с холодной усмешкой посмотрела на принца и сказала:

– Куда уж мне, старухе, родить такого бойкого и милого малыша? Как жаль, что родная мать Колобочка, наверняка достойная во всех смыслах женщина, сбросилась с помоста для наказания бессмертных. Я же обучалась на горе Куньлунь, выбрала путь свободы и безмятежного скитания. И раз уж я не взяла на себя труд поучиться милосердию у Будд Чистого предела на Западных небесах, то, конечно, плохо позабочусь об А-Ли. Как по мне, владыка Е Хуа, ваша младшая супруга просто образец сострадания и доброты. Уж она точно будет заботиться о вашем драгоценном сыне, как о своем собственном. Впредь просите ее присматривать за А-Ли, чтобы он не натерпелся от меня горя.

Спина Е Хуа будто окаменела. После долгого молчания принц произнес:

– Не говорите так, я вовсе не это имел в виду.

Затем он с Колобочком на руках быстро направился ко дворцу Владыки Исцеления. Глядя на его удаляющуюся фигуру, я почувствовала острое разочарование. Покачав головой, я вошла во двор и сразу столкнулась с Най-Най. Ее глаза покраснели. Она смотрела на меня так, будто узрела милостивую бодхисаттву Гуаньинь^[100]. Най-Най тронула меня за рукав и дрожащим голосом произнесла: