Книга Десять ли персиковых цветков, страница 154 – Тан Ци

С тяжелым сердцем я повернула за угол, и тут я почувствовала невероятно сильную благовещую ци. Такая ци окружает лишь пятерку бессмертных. Среди них самым выдающимся был, конечно, Чжэ Янь, обладатель безупречного вкуса и безупречных же манер. И сейчас он стоял, подвернув рукава и прислонившись к стене, весело глядя на меня. Я остановилась как вкопанная.

Когда Су Цзинь кланялась мне, в проеме ворот мелькнул чей-то рукав. Быстро оглядев одеяние Чжэ Яня, я поняла, что, вероятнее всего, это был его рукав. Только вот я думала, что он вместе с Четвертым братом находится в Цинцю. Никак не могла предположить, что сей пестрый рукав может принадлежать ему.

Из-за охватившего меня гнева я была не очень вежлива с Су Цзинь. Если подумать, это непозволительное поведение для высшей богини, и я устыдилась, что Чжэ Янь стал свидетелем моего проступка. Он же по-прежнему весело смотрел на меня, затем сделал два неспешных шага навстречу и произнес:

– Уже много лет мне не доводилось видеть, как ты проявляешь свой нрав, а сегодня удалось подслушать много интересного. Чжэнь-Чжэнь часто попрекал меня тем, что я отправил тебя на гору Куньлунь и что ты выучилась техникам, а не продвинулась на пути к пробуждению божественного света в себе. И при этом растеряла былую прямолинейность и бойкость. Однако сейчас я вижу, что ты неисправима. Да еще и мелочной стала!

Мне уже сто сорок тысяч лет, это довольно преклонный возраст. Если перевести эту цифру в возраст смертных, то по их меркам я давно дряхлая старуха. Так как я уже смирилась со старостью, то могла ясно осознавать настоящее положение дел. Я понимала, что былую бойкость и живость нрава не вернуть, а если и вернуть, то странно это будет выглядеть в исполнении престарелой лисицы. Однако Чжэ Янь был моей полной противоположностью, и мои рассуждения ему ни к чему. На его слова я лишь махнула веером и сдержанно произнесла:

– Мне пришлась не по нраву младшая супруга принца Е Хуа. Я ценю находчивость и сообразительность у молодых бессмертных, но только в том случае, если это не доходит до крайности. Когда же молодые бессмертные начинают слишком умничать и теряют понимание границ, такое поведение мне неприятно. Старшее поколение обязано заботиться о младшем и иногда поучать, так что не такая уж я и мелочная, не заслуживаю твоей похвалы!

Он снова захохотал. На самом деле Чжэ Янь нечасто улыбался, но, похоже, недавно весенний ветер принес в его жизнь удачу, и потому живется ему восхитительно. Конечно, его сейчас все веселило. Дождавшись, когда Чжэ Янь насмеется вдоволь, я сказала:

– Вчера принц Е Хуа доставил меня на Небеса, а сегодня и ты подоспел. Неужели ты прибыл сюда только для того, чтобы подслушивать разговоры?

Он прокашлялся и, спрятав улыбку, обратил взор на стоявшую рядом Най-Най. Девушка недаром столько времени провела на Небесах: она мастерски умела прислушиваться к словам и понимать намеки с полувзгляда. Тотчас поклонившись, служанка почтительно произнесла:

– Я подожду госпожу в пределе Высшей чистоты.

Я кивнула.

Чжэ Янь никогда не отличался серьезностью. Но теперь, дождавшись, когда Най-Най отойдет достаточно далеко, он напустил на себя серьезный и торжественный вид. Из-за выражения его лица мое сердце затрепетало.

Триста лет назад, когда я пришла в себя после долгого сна и обнаружила, что бессмертное тело наставника, к счастью, сохранилось и без моей крови, у него было точно такое же выражение лица. С нахмуренными бровями и угрюмым лицом он постучал ребром ладони по ледяной постели в пещере Разноцветного пламени. Желая утешить меня, он сказал: