Книга Десять ли персиковых цветков, страница 199 – Тан Ци

Возвратившись в Цинцю, я привела в порядок свои немногочисленные наряды, уложила их и, смочив горло холодным чаем, поспешила в персиковый лес к Чжэ Яню, чтобы бессовестно выпросить у него еще целебного снадобья. Однако хозяин леса повстречался мне на полпути: он во весь опор мчался на благовещем облаке, а за ним, на птице бифан, следовал Четвертый брат. Оба, увидев меня, резко затормозили.

Четвертый брат с горящими глазами обратился ко мне:

– Сестрица, сегодня тот день, когда может осуществиться твоя заветная мечта. Мы только из Западного моря. Всю прошлую ночь принц Де Юн метался и ворочался, а сегодня утром Чжэ Янь, использовав заклинание поиска душ, обнаружил, что в теле принца больше нет осколков душ высшего бога Мо Юаня. Мы спешим в пещеру Разноцветного пламени. Высший бог Мо Юань спал глубоким сном семьдесят тысяч лет, и вот этот день настал: он, наконец, пробудился…

Застыв на месте, я очень долго не могла прийти в себя после услышанного. Когда мне, наконец, удалось совладать с собой, я заметила, что трясущейся рукой тянусь к Четвертому брату. Запинаясь, я спросила его:

– На… наставник очнулся? Он действительно очнулся?

Четвертый брат кивнул и, нахмурившись, ответил:

– Ты уронила свои вещи с облака.

Я хорошо знала, что Мо Юань должен был очнуться не раньше чем через три месяца. Я мысленно произвела расчеты: получалось, что с того дня, когда принц Де Юн принял пилюлю, прошло не больше двух месяцев. Наставник пробудился за такой короткий срок! Он действительно больше не спит глубоким сном?

Мне не довелось пережить те незримые изменения внешнего мира, что перемалывают основы мироздания и ввергают народ в пучину бедствий, однако за те семьдесят тысяч лет, что я скрывалась в Цинцю, Великое озеро пересыхало семьсот семьдесят девять раз. На моих глазах гора Ехоу, которая каждые сто лет сдвигается на один чжан, перешла из владений семьи Чжу Инь во владения отца и матушки. Семьдесят тысяч лет – это добрая половина моей жизни. И все это время я была занята одним-единственным делом: ожиданием пробуждения моего наставника. И теперь он наконец очнулся!

Стоявший рядом Чжэ Янь тяжело вздохнул:

– Все же не зря мальчишка Е Хуа потерял столько лет совершенствования.

Меня переполняла печаль, когда я склонила голову в ответном кивке.

Четвертый брат, смеясь, произнес:

– Я слышал от Чжэ Яня про принца Е Хуа, вот уж кто и вправду влюблен! Однако судьба сыграла с тобой злую шутку. Только ты отдала долг высшему богу Мо Юаню, как уже снова оказалась должницей – теперь принца Е Хуа. Семьдесят тысяч лет ты поила наставника кровью из своего сердца. Как же ты рассчитываешь вернуть Е Хуа сорок тысяч лет совершенствования?

Я раскрыла веер, чтобы спрятать слезы, и ответила:

– Я все-таки собираюсь стать женой Е Хуа. Мне кажется, супруги должны жить в любви и понимании, а не держать в уме, кто перед кем в долгу.

Стоявший на облаке Чжэ Янь, фыркнув, произнес:

– На этот раз ты верно рассуждаешь.

Би Фан поздравил меня, и я поблагодарила его в ответ. Чжэ Янь и Четвертый брат продолжили свой путь. Развернув облако, я направилась за ними.

Е Хуа может немного подождать. Когда я только начала учиться на горе Куньлунь, я, как ученица, редко проявляла почтительность к Мо Юаню, моему наставнику. Когда я повзрослела и поумнела, отдавать ученический долг было поздно – Мо Юань уже лежал в пещере Разноцветного пламени.