Книга Десять ли персиковых цветков, страница 200 – Тан Ци

Теперь же я чувствовала себя такой счастливой! Мне не терпелось оказаться рядом с ним, чтобы показать ему, что его младший ученик повзрослел, стал серьезным и осознал, что такое дорожить близкими. «Наставник, с вашим юным Семнадцатым все хорошо…»

Поскольку во времена ученичества мне приходилось притворяться юношей, я решила и сейчас принять облик Сы Иня. Однако Чжэ Янь остановил меня, сказав:

– Я с уверенностью могу предположить, что мудрый Мо Юань давно разглядел в тебе девицу, просто держал это в тайне, чтобы не бросать тень на доброе имя твоих родителей. Ты все еще думаешь, что водила его за нос все эти годы?

Я убрала веер и со смехом ответила:

– И то верно, заклинание матушки могло одурачить моих товарищей, но вряд ли способно было обмануть наставника.

Когда мы одолели половину горы Фэнъи, я вырвалась вперед, и мне в нос ударил душистый аромат лунного лавра^[114]. Вдохнув осеннего воздуха, я оказалась в пещере Разноцветного пламени. В дальнем углу пещеры, где клубился густой туман, находилась ледяная постель Мо Юаня.

В это столь важное мгновение мои глаза застило мутной пеленой. Быстро проведя по ним рукой, я почувствовала влагу на тыльной стороне ладони. У постели виднелся чей-то силуэт. Пошатываясь от волнения, я сделала несколько шагов. В фигуре, прислонившейся к ледяной постели, я узнала моего наставника, Мо Юаня.

Наклонив голову, он рассматривал вазу, в которой стояли обыкновенные полевые цветы. Его манера держаться за эти семьдесят тысяч лет ничуть не изменилась, однако, взглянув на меня, он едва смог скрыть подступившие слезы.

Семьдесят тысяч лет назад мы с соучениками по очереди прибирались в комнате, которую занимал Мо Юань. У меня был один приятный ритуал: мне очень нравилось оставлять ему цветы. После моего ухода в комнате непременно появлялась ваза с небольшим букетом сезонных цветов. Мо Юань частенько внимательно смотрел на меня, а затем одобрительно улыбался. Каждая благосклонная улыбка наставника дарила мне чувство невероятной гордости.

Мои шаги потревожили Мо Юаня; обернувшись, он коснулся рукой щеки и с едва заметной улыбкой обратился ко мне:

– Семнадцатый? Это и впрямь ты! Подойди-ка сюда, дай мне взглянуть на тебя. Как же ты вырос!

Мне удалось выпрямиться, и я направилась к нему, однако сердце отбивало удары, словно барабан, а перед глазами все расплывалось. На дрожащих ногах я подошла ближе и, всхлипнув, громко окликнула наставника. В этом крике смешались обуревавшие меня радость и горькая печаль.

Крепко схватив меня за плечи, он произнес:

– Почему ты выгядишь так, будто вот-вот расплачешься? Кстати, красивое платье.

Из завесы тумана появился Чжэ Янь, за ним – Четвертый брат, который с улыбкой сказал:

– Вы проспали целых семьдесят тысяч лет, но наконец пробудились.

В пещере было довольно прохладно, и я чихнула. Четвертый брат поспешил вывести меня наружу. Чжэ Янь и Мо Юань тоже двинулись к выходу из пещеры.

За исключением Девятого ученика, Лин Юя, которого Мо Юань спас и взял в ученики, родители остальных моих шестнадцати соучеников занимали видное положение на Небесах. Когда Мо Юань покинул мир живых, старшие товарищи несколько тысяч лет искали меня, но их поиски были тщетны. Позже их семьи призвали сыновей вернуться, чтобы каждый из них мог выполнить свое предназначение.