Книга Десять ли персиковых цветков, страница 239 – Тан Ци

Лянь Сун, небрежно взмахнув веером, назвал бы это чувство «любовью». Буддист в беседе с Буддой Амитабхой^[155] назвал бы его «омрачением сознания»^[156].

У всего есть причины и следствия. Он не мог помнить, как семьдесят тысяч лет назад Мо Юань пожертвовал свой изначальный дух колоколу Императора Востока. Но его разбудил надломленный страшным горем голос, звавший снова и снова:

– Наставник, очнитесь, очнитесь же…

Эти слова застряли в ушах, и, хотя звали не его, он все равно пробудился. Голос принадлежал женщине, представшей перед ним.

Став внуком Небесного владыки, Е Хуа должен был позабыть смутные отголоски прошлой жизни, однако рок, родившийся в кармическом огне алого лотоса, оказался навеки вписан в судьбу его нового воплощения. Когда он очнулся в пламени алого лотоса, первым, что он увидел, было не небо вверху и не земля внизу, а улыбающееся лицо девушки. Тогда она еще пребывала в облике юноши и звалась Сы Инем.

Он свернулся на кровати, будто громом пораженный. Некогда бесстрастные древние воды в его глазах вздымались черными волнами, грозившими перерасти в шторм.

Девушка некоторое время рассматривала его, затем, издав возглас, радостно сказала:

– Очнулся!

И потрогала рог у него на голове. Коснувшись его еще раз, она довольно заявила:

– Из всех известных мне змей ты самый красивый! У тебя даже есть такой необычный рог, очень приятный и скользкий, – она рассмеялась, – полный восторг!

Он безмолвно опустил взгляд. На самом деле Е Хуа был грозным черным драконом, но эта невежественная женщина, видимо, ни разу в жизни не видела драконов и потому приняла его за «необычного» змея, вдобавок ко всему решив сделать из него змея домашнего.

Домашний змей пользовался множеством преимуществ. Например, девушка брала его к себе за пазуху, беседуя с ним; мягкими, нежными ручками клала кусочки пищи ему в рот и отдала ему половину своей кровати, позволяя спать у нее под боком под толстым одеялом. «Она, наверное, никогда раньше не держала змей», – думал он. Она не знала, что змей не нужно брать к себе в постель и укрывать их одеялом. Как, собственно, и драконов.

Ночами, когда она засыпала, Е Хуа принимал человеческий облик и спал с ней в объятьях, вновь становясь маленьким черным драконом до того, как девушка просыпалась на следующий день.

Она не умела красить ткани и всегда носила одежды су^[157]. На фоне пестрых одеяний, которые носили небожительницы, ее наряд казался слишком простым и безыскусным, но он находил его самым красивым. Он нарек девушку Сусу. «Су» как одежды су.

В мгновение ока наступил девятый месяц, все вокруг наполнилось ароматом османтуса. В эту благоухающую пору Сусу подобрала потерявшую своего птенца старую ворону. Теперь девушка целыми днями пропадала в поисках пищи для нее, перестав посвящать все свое время маленькому змею.

Хотя он и не подал виду, что это его задело, в глубине души Е Хуа нарастала тревога. Он понял: для Сусу нет никакой разницы между ним и этой старой вороной. Так дальше продолжаться не могло, и однажды, когда Сусу вновь ушла на поиски пищи для вороны, он, обратившись в мужчину, призвал благовещие облака и вернулся на Небеса.

На Небесах не было никого, кто разбирался бы в делах любовных лучше его Третьего дяди Лянь Суна. Нынешний Небесный владыка тоже славился в молодости своими любовными похождениями, но Лянь Сун в этом состязании вышел безоговорочным победителем, совершенно заслуженно получив звание Первого сердцееда Девяти небесных сфер.