Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 120 – Тан Ци

Фэнцзю ясно помнила, что, когда проходила здесь в первый раз, среди цветов никого не было. Теперь же, присмотревшись, она вдруг увидела вдали спокойно возвышающуюся высокую фигуру в пурпурных одеяниях. Фэнцзю сперва подумала, что ее подводит зрение.

На небе и на земле, среди четырех морей и восьми пустошей никто не облачался в пурпурные одежды столь неизменно и никто не выглядел в них столь величественно, как Верховный владыка Дун Хуа.

Но как он мог здесь оказаться?

И если это он, то зачем пришел? Спасти ее? Он не пришел полгода назад, так что весьма маловероятно, что сейчас явился наверстать упущенное. Сейчас куда естественнее ему было бы сидеть где-нибудь на Небесах с удочкой в одной руке и буддийским писанием в другой.

Погруженная в противоречивые размышления, Фэнцзю поскользнулась и, пошатнувшись, едва не упала, в последний миг успев ухватиться за ствол засохшей софоры. Вернув равновесие, Фэнцзю быстро посмотрела мимо ручья на цветочное поле за старыми соснами, и, конечно же, фигуры в пурпурном там не было. Фэнцзю подышала на замерзшие руки, мельком подумала, что сегодня над ней, не иначе, злые духи смеются, и оглянулась, пытаясь понять, не настиг ли ее наставник. Стоило ей обернуться, как она убедилась, что именно это и произошло.

В нескольких шагах позади нее стоял наставник. Старик, согнувшись и уперев руку в бок, пытался отдышаться. Заметив, что она отступила, явно намереваясь сбежать, он с неожиданной прытью подскочил и вцепился ей в рукав. Фэнцзю, ошарашенная тем, что ее вечно болезненный, кряхтящий наставник вдруг стал проворен, как обезьяна, еще толком не успела осознать произошедшее, как ее уже связали по рукам и ногам пленяющие бессмертных путы ^[65].

– Еще бежать вздумала, строптивица?! – донесся до ее ушей вопль разгневанного учителя. – Первое, чему учат в нашей школе, – это уважение к наставнику! После того, что ты сегодня вытворила, тебя только в водную темницу посадить! Говори, справедливо наказываю? Смотри-ка, тут и водная темница недалеко!

С этими словами наставник начал читать заклинание, собираясь кинуть ее в ручей. Путы не позволяли ей защитить тело ци, а без нее, она знала почти наверняка, в ледяной воде она просто околеет до своего бессмертного начала. Но она же была Фэнцзю, которая с детства терпеть не могла просить пощады.

Недолго думая, она ввернула в разговор излюбленную фразочку ее четвертого дяди Бай Чжэня:

– Не повезло!

И, стиснув зубы, приготовилась принять наказание.

У наставника от злости даже козлиная бородка встопорщилась. Он сцепил указательные пальцы, завершая печать, которая точно отправила бы Фэнцзю в объятия ледяной воды. В этот момент пленяющие бессмертных путы вдруг ослабли, и откуда-то сбоку донесся спокойный голос:

– Если вы накажете ее водной темницей, кто будет мне готовить?

Все утро с неба падали хлопья снега, напоминавшие гусиный пух, – все вокруг заволокла белая пелена. Верховный владыка Дун Хуа, закутанный в пурпур, медленно вышел из-за двух старых сосен, подле которых цвели паучьи лилии. Снежинки таяли, едва долетая до кончиков его серебристых волос. Действительно, во всем мире не было никого более достойного зваться богом, чем Верховный владыка Дун Хуа. С его появлением действительность обращалась обителью благодати.