Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 123 – Тан Ци

– Значит, вы хотите сказать, что гневаетесь на меня, но, если я соглашусь превратиться в платок, с которым вы можете творить все что вздумается, сие умерит ваш гнев? – В глазах Дун Хуа мелькнула едва заметная улыбка. – Это осуществимо.

Не успела Фэнцзю ответить, как владыка в самом деле превратился в пурпурный шелковый носовой платок, который плавно опустился ей на голову.

Фэнцзю стояла в замешательстве. Потом тихонько вздохнула и подхватила платок за самый кончик. Сердце ее отбивало неровный ритм. О Небеса, она же не спит?

Шелковый платок закрыл ее лицо, как брачное покрывало. Фэнцзю опустила глаза и увидела только легкую поземку, закружившуюся у ее ног. Она застыла в раздумьях, припоминая недавно сказанные слова. Как ей показалось, она ничем не намекнула на то, что Дун Хуа должен превратиться в платок, дабы ее успокоить. Пока Фэнцзю выговаривала владыке, то успела растерять половину боевого запала. Впрочем, она сомневалась, что ей удастся смирить всю бушевавшую в ней ярость. Решение владыки было… незаурядным.

Фэнцзю сняла покрывало с головы. Пурпурный платок был в несколько раз больше того, в который превращалась она сама. На нем были вышиты изящные цветы дерева прозрения и возрождения, сама ткань была куда более высокого качества, а если принюхаться, то можно было ощутить аромат сандала, что обычно исходил от Дун Хуа. Когда у Фэнцзю дрогнула рука и платок сорвался вниз, он легко развернулся и сам лег обратно ей в руки.

Раздался спокойный голос Дун Хуа:

– Держите крепко, не роняйте. Я боюсь холода.

Фэнцзю воззрилась в пустоту. Потом присела на корточки, зачерпнула горсть снега, скатала снежок и принялась заворачивать его в платок. Закончив, она закопала его в сугроб. Спустя час еще и ткнула пальцем в промокший до нитки платок и спросила:

– Ну? Чего вы там боитесь?

* * *

Когда Янь Чиу вернулся во двор Ветров, Фэнцзю как раз жарила на огне от жаровни красивый пурпурный платок. И когда только успела вышить такую прелесть? Янь Чиу было любопытно, но в тот момент его голову занимали другие важные дела, и он решил не тратить время на сплетни.

Фэнцзю развлекалась с платком уже второй час. С тех пор как она вытащила его из сугроба, Дун Хуа не заговаривал, однако Фэнцзю верила, что слово мужчины нерушимо. Тем более он сам предложил превратиться в платок, чтобы она могла отвести душу. Ей, например, такое и в голову не пришло, но, раз он вызвался сам, она не могла обмануть его ожидания.

И как ни посмотри – Фэнцзю их не обманула. Подержав платок час в сугробе, она искупала его в ледяной воде. Когда тонкий лед порядком истрепал ткань и сделал ее мягче, она завернула в нее апельсин и выжала себе пару пиал апельсинового сока. Затем Фэнцзю разложила платок на большом плоском камне и большой щеткой старательно соскребла с ткани получившиеся после сока разводы. В конце концов она вновь замочила его в воде на четверть часа и разворошила уголь, чтобы посушить платок на огне от жаровни. За все это время Дун Хуа не издал ни звука. Фэнцзю восхитилась его сдержанностью.

За мгновение до того, как Сяо-Янь толкнул дверь и вошел, Фэнцзю задумчиво смотрела на платок, утративший примерно треть цвета и лоска, и в сердце ее ворочалось нечто похожее на чувство вины. Не перегнула ли она палку? Но если так подумать, разве она не собиралась сперва обжарить его в масле на сковороде? Фэнцзю отказалась от этой идеи, потому что во дворе Ветров не нашлось масла. Но если бы она правда захотела обойтись с ним жестоко, она бы не поленилась купить масло в долине и таки воплотить свою задумку по возвращении. Если так подумать, она еще добра к нему.