Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 124 – Тан Ци

Убедив себя таким образом, Фэнцзю решила, что, как только досушит платок, они с Дун Хуа с улыбкой разрешат все недопонимания и исчерпают все обиды. В конце концов, они совершенствующиеся. Не последнюю роль в их жизни играли такие понятия, как «терпимость», «великодушие» и «снисходительность». Она все же должна показать ему некоторые свои достоинства.

Уголек треснул и взорвался снопом искр. Янь Чиу с похоронным выражением лица подвинул складной стул и сел рядом с Фэнцзю у огня. Затем он поковырялся в рукаве, извлек бумажный пакет с тыквенными семечками, открыл его и поделился с Фэнцзю половиной.

В отблесках пламени колебался одинокий и скорбный силуэт Сяо-Яня, грызущего тыквенные семечки.

Фэнцзю немного им полюбовалась и про себя подумала, что Сяо-Янь действительно прекрасный цветок. Даже печаль добавляет ему глубины и некоего изящества. Если он хочет выглядеть более мужественно, ему лучше залезть обратно в материнскую утробу и выползти где-нибудь в следующей жизни, потому что в этой, даже если он отрастит усы и бородку, а после намалюет на лбу слово «дурак», так и останется прекрасным цветком.

Внезапно ей стало жаль демона. Придвинувшись поближе к нему, Фэнцзю спросила:

– Воитель Сяо-Янь, ты же великий и могучий, почему вздыхаешь так горестно? Случилось что-то серьезное?

Сяо-Яню всегда нравилось, когда его называли «воителем», поэтому Фэнцзю надеялась, что, как только она начнет разговор, это немного встряхнет Янь Чиу.

С лица Сяо-Яня и правда изгладилась печаль. Он поднял голову и хотел было что-то высказать, но, вот несчастье, кожурой семечек подавился. В спешке он схватил носовой платок, висевший над огнем, и прикрыл им рот, чтобы выкашлять семена. Затем он тяжело вздохнул.

– Ледышка Дун Хуа приехал в долину Песнопений. Рада?

Фэнцзю безмолвно смотрела на пурпурный платок, которым Сяо-Янь собирался вытереть рот, а после в него высморкаться. Ее немного передернуло, она осторожно сделала шаг назад и молча кивнула.

Сяо-Янь начал жаловаться:

– Я раньше думал, что сил у меня ненамного меньше, чем у Ледышки. Нет, я думал, что даже посильнее него буду. Но… – Сяо-Янь сжал платок со зверским выражением лица. – Когда я проходил мимо заводи Отраженной луны, то увидел, как Ледышка использует технику сжатия пространства, чтобы смять пространство между долиной Песнопений и Девятью небесными сферами…

Фэнцзю кое-что знала о технике сжатия пространства, а именно то, что эту технику бессмертные могли использовать перед развоплощением. Если в сердце их жила привязанность, они могли использовать остатки сил и свое бессмертное естество, чтобы сжать пространство и увидеть того, о ком тревожится сердце. Таким образом, это была техника, что очищала и успокаивала сердце бога перед смертью.

Чем-то эта техника напоминала технику переноса, однако с помощью последней можно было переместить бессмертного за тысячи ли в пределах одного мира, в то время как техника сжатия пространства сминала слои разных миров. Когда происходило сжатие времени и пространства, меж двумя точками формировалось зеркало, позволяющее обеим сторонам видеть друг друга, но не касаться.

Фэнцзю не ожидала, что эта техника так взволнует Сяо-Яня. Признаться, высшим бессмертным не так уж и сложно использовать эту технику, необязательно было дожидаться смерти. Но поскольку даже одно применение требовало неимоверных сил, обращались к этой технике только в чрезвычайных ситуациях, когда не было другого выбора. Так что все-таки бессмертные редко ее использовали.