Книга Записки у изголовья. Книга 1, страница 82 – Тан Ци

– Вот тут ты права. Ледышка наверняка поплелся на Байшуй искать лекарственные травы. – Тут Янь Чиу замялся и потом продолжил: – Не зря говорят: Небеса слепы. Надо же было такому случиться, что именно тогда на горе Байшуй оказалась Цзи Хэн…

* * *

Однако первое предположение Фэнцзю оказалось верным: Дун Хуа в самом деле отправился на Байшуй за голубым лотосом и камфорным деревом, которые могли послужить превосходным сырьем для изготовления благовоний. Посреди глубокой заводи выросло настоящее чудо – десятитысячелетний голубой лотос – и камфорное дерево подле него. Поскольку они росли вместе и были неразрывно связаны, лотос приобрел древесный аромат, а камфорное дерево вобрало в себя аромат лотоса. Не счесть было всех составителей благовоний, которые за эти десять тысяч лет пытались добраться до этих двух растений, рискуя собственной жизнью.

Рисковой эта затея считалась оттого, что склоны горы Байшуй были обрывисты, а в глубокой заводи жил свирепый безрогий дракон. Хрупкие и легкие составители благовоний падали со склонов и обретали вечный покой на дне драконьего желудка.

В детстве Фэнцзю очень хотелось приручить этого свирепого дракона, так что она много о нем знала. Когда Дун Хуа вернулся в Рассветный дворец и между делом извлек из рукава засушенный лотос и несколько пузырьков, наполненных смолой камфорного дерева, Фэнцзю поняла, что дракону, который ей так нравился, не повезло.

А о том, как Цзи Хэн оказалась на горе Байшуй, стоило спросить у клана алых демонов. В конце концов, это было их тайной.

Все началось с того, что Сюй Ян, владыка алых демонов и старший брат Цзи Хэн, решил приставить к юной сестре стража. Предполагаемый страж не мог похвастаться знатным происхождением, однако с детства был смышленым и ладным ребенком. Его наперебой хвалили все старейшины клана, и даже вдовствующая владычица демонов отзывалась о нем весьма лестно. Дошло до того, что, когда Сюй Ян засомневался, стоит ли приставлять к Цзи Хэн такого красавца, и решил выбрать ей в стражи кого-нибудь менее привлекательного, он столкнулся с яростным сопротивлением собственной матери. Вдовствующая владычица плакала, ругалась и угрожала самоубийством. Маленькая Цзи Хэн тоже что-то лепетала, едва ли понимая суть происходящего.

Юный страж по имени Минь Су с чистым, невинным лицом тянул Сюй Яна за рукав и уговаривал:

– Мой господин, посмотрите, до чего вы довели вдовствующую владычицу, вы должны ее утешить.

У Сюй Яна шла кругом голова. Сюй Ян был сокрушен. Сюй Яну пришлось смириться.

Летело время, Минь Су из очаровательного ребенка вырос в не менее красивого юношу. Чем больше Сюй Ян на него смотрел, тем больше его терзало чувство какого-то несоответствия, нарушавшего заведенный порядок.

Когда Минь Су ел вместе с ними, он даже не притрагивался к питательным сельдерею и баклажанам. Сюй Ян хмурился. Непорядок.

Минь Су носил лунно-белые одежды и выглядел в них так изящно, что перехватывало дух. Цзи Хэн не раз отмечала при брате то, как хорош собой ее страж. Сюй Ян хмурился. Непорядок.

Посреди ночи Минь Су тренировался с мечом в маленьком саду, и ладно бы с ним, однако он стоял взмокший на холодном ветру и даже не пытался утереть пот полотенцем. Если этот негодяй простудится, как он позаботится о Цзи Хэн? Сюй Ян хмурился. Непорядок.