Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 235 – Тан Ци

До Фэнцзю немедленно дошло, что это дело рук владыки. Она подбежала к нему и ласково взяла за руку. Ее глаза блестели, когда она запинаясь попросила его:

– Можешь сказать им, чтобы они подлетели немного ближе и исполнили для меня танец «Сто птиц приветствуют Феникса»?..

Дун Хуа уклончиво сказал:

– Я не делаю добрые дела себе в убыток. Как отблагодаришь?

– Какая мелочность, – пробурчала Фэнцзю. – А я ведь научила тебя готовить рыбу в кисло-сладком соусе. – Ее глаза вдруг сверкнули. – Тогда я тоже для тебя станцую. – Она скользнула пальцами от его ладони к плечу. – Не стоит меня недооценивать, я тоже неплохо танцую, не хуже твоей названой сестры Чжи Хэ. Просто мне не к лицу танцевать при посторонних. – Она застенчиво улыбнулась. – Я уже долго живу, но до сих пор не видела танца «Сто птиц приветствуют Феникса», который в самом деле исполнила бы сотня птиц. Если попросишь их станцевать для меня, я станцую для тебя…

Устремив взор на ее трепещущие ресницы, владыка внезапно вспомнил, что в былые времена, когда Фэнцзю еще была лисичкой, она каждый раз ластилась к нему именно так. Разумеется, в те дни она не говорила таким мягким голосом, но взгляд ее глубоких глаз завораживал уже тогда. Когда она была счастлива, то подсовывала пушистую морду ему под руку, нежно потираясь. Когда она чего-то от него хотела, то притворялась, что плачет. Тогда у него был свой подход к ней. Когда он видел, как она плачет подобным образом, то лишь забавлялся. Такие фразы, как «Больше всего мне нравится доводить окружающих до слез. Плачь громче», легко слетали с его уст. Однако сейчас, когда он наблюдал за тем, как она соблазняет его таким прелестным образом, он ощущал, как в сердце зарождается неведомое ему понимание – армия разбита, как рухнувшая гора. Он не устоит, он потерпел поражение, окончательное и бесповоротное. И это осознание его потрясло.

В присутствии посторонних Фэнцзю неизменно являла собой образец вежливости и достоинства, притворяясь серьезной и сдержанной. Однако Дун Хуа знал, что в действительности она довольно игрива. Она неукоснительно соблюдала все правила приличия как в долине Песнопений, так и во Сне Аланьжэ. По сравнению с ее сдержанностью по отношению к нему в то время, он отдавал предпочтение этой невинности и сладости. Тому, какая она есть на самом деле. Когда Мяо Ло спросила, кто скрывается за морем колокольчиков Будды в его сердце, он уже знал, что там нашла прибежище маленькая лисичка. Хотя тогда он еще не полюбил ее, как любит мужчина женщину, она уже была для него особенной.

Под мягким лунным светом на смотровой площадке Фэнцзю заволновалась, увидев, что он просто безмолвно на нее смотрит.

– Не молчи. Это очень хорошая сделка, разве нет?..

Дун Хуа вырвался из оцепенения и согласился:

– Это очень хорошая сделка. – Он улыбнулся и добавил: – Тогда почему бы тебе сперва не станцевать для меня?

Фэнцзю несколько заколебалась:

– Нехорошо заставлять чудесных птиц ждать меня. Пусть сначала они танцуют. Уже так поздно. Им еще лететь к себе отдыхать после представления. Ты же такой почитаемый бог, должен помнить о сострадании.

На небе сияли звезды, и Дун Хуа позволил ей обнять себя за плечи, уговаривая его, а сам слегка повернул к ней голову:

– Я просто хочу уберечь кое-кого от обмана. Разве ты не говорила, что искренне собираешься меня отблагодарить? А теперь торгуешься. Где же твоя искренность?