Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 237 – Тан Ци

Когда Фэнцзю проснулась, уже наступило утро. Над горами давно сияло солнце. Конечно же, серебряная луна прошлой ночи давно закатилась отдохнуть и чудесные птицы тоже вернулись в горы и леса. Если она хочет посмотреть на их танец, придется ждать конца следующего месяца. Фэнцзю закусила пальцы и легла, завернувшись в одеяло, чуть ли не плача. Позор! Бай Фэнцзю, вот же дурочка! Как ты могла слушать милые глупости? Как ты могла поверить его словам? Дурочка, какая же дурочка!

Когда они покидали Лазурное море, Чун Линь и мать Фэнцзю еще не приехали. Из-за того, что прошлой ночью ее желание не исполнилось, Фэнцзю выглядела несчастной, подавленно следуя за владыкой в Рассветный дворец.

Когда они оказались во дворце, у Фэнцзю все еще не было настроения. Даже когда тетя Бай Цянь пригласила ее посмотреть представление, она отказалась, и, пока владыка не пообещал съездить с ней к Лазурному морю в следующем месяце и уговорить чудесных птиц станцевать для нее, она нисколечко не приободрилась. Но настроение все еще оставалось так себе. Раньше она просто не смотрела не некоторых, теперь делала это с прохладцей.

Владыка долго изучал ее взглядом, прежде чем сам принес бумагу и тушь для написания договора. Он четко изложил в письменном виде, что произойдет с ним, если он не выполнит прежние обещания. Затем он даже приложил свой палец к бумаге, прежде чем аккуратно сложил и вручил договор Фэнцзю. Ее настроение наконец улучшилось, и она даже одарила его улыбкой.

На Лазурном море ожидались нешуточные волнения. Чун Линь предложил Дун Хуа и Фэнцзю вернуться в Рассветный дворец, памятуя, что владыка предпочитает тишину и покой. Хотя Рассветный дворец не так отделен от мира, все проявят понимание и сочувствие к хлопотам к будущей свадьбе владыке, и точно не придут беспокоить его на Тринадцатом небе.

По правде говоря, Чун Линь был весьма предусмотрителен, однако в мире всегда есть место всевозможным исключениям и несчастным случаям, которые обрушиваются на чью-то голову в самый неуместный момент.

На вторую ночь в Рассветный дворец влез «дорогой» гость. Этот дорогой гость перемахнул через стену, прошелся по дому, ворвался в спальню Дун Хуа, бесцеремонно, раздвинул полог кровати и ухватил Дун Хуа за руку, выглядывавшую из-под облачного одеяла.

– Ледышка, идем со мной!

Прекрасный выговор, понятная просьба – жаль, просителя выкинули вон.

Разом вспыхнули свечи. Дун Хуа сел, закрывая Фэнцзю от чужих глаз. Тем не менее она уже не выдержала и, сама завернувшись в одеяло так, что торчала одна голова, выглянула у него из-за плеча. Рассмотрев сидящего на полу гостя, она, потрясенная, воскликнула:

– А? Сяо-Янь? Почему ты заявился к нам посреди ночи? Бродишь во сне?

На уставшем лице воителя Сяо-Яня читалась скорбь.

– Цзи Хэн умоляла меня прийти к Ледышке. Она… – Сяо-Янь сдержал рыдание и посмотрел на Дун Хуа. – Она в смертельной опасности. Она хотела бы увидеть тебя в последний раз.

Фэнцзю растерялась и посмотрела на Дун Хуа. Тот нахмурился и спросил:

– Она живет в долине Песнопений. Почему она в опасности?

Сяо-Янь в смятении сказал:

– Она умоляла меня вывести ее из долины Песнопений.

Дун Хуа встал, набросил верхние одежды и налил себе чашку чая.

– Даже если она покинет долину Песнопений, она это переживет. Что она сделала?