Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 81 – Тан Ци

Он ждал зрелища с жадным любопытством, в то время как с лица Аланьжэ не сходило выражение почтительной строгости. В руках она держала сутру о перерождениях, будто в самом деле пришла проводить в последний путь сестру, с которой вечно ругалась.

Изначально на террасе Духовного гребня, где теперь собирались казнить принцессу Цзюйно, Верховный жрец испрашивал благословения у неба. Сама терраса Духовного гребня парила над землей. За ней и немного выше вырисовывался храм-дворец, зависший в воздухе. Под ритмичные звуки буддийских песнопений казалось, что мир вокруг обратился в туманную обитель небожителей. То был храм-дворец Разветвления дорог.

Ветер доносил аромат диких цветов, по небу плыли маленькие облачка. Цзюйно стояла на террасе Духовного гребня, одетая во все белое. Она напоминала не преступницу, ожидающую смертной казни, а скорее прекрасную танцовщицу, которая вот-вот сорвется в пляс по облакам. Хотя плечи приговоренной к казни обреченно опустились, на лице ее отпечаталось горделивое выражение, свойственное знатной деве.

Зрители заняли свои места. На помосте для казни палачи выстроились в два ряда. Они держали внушительный клинок длиной в три человеческих роста, из которого периодически слышался тигриный рык. Этот клинок – священное орудие, принадлежавшее ведомству наказаний. Из запястья приговоренного брали кровь, которой распечатывали клинок, тем самым высвобождая его хранителя – двукрылого белолобого тигра. Зверь сжирал плоть и кровь приговоренного, после чего душа преступника попадала в клинок, где, запертая на долгие годы, лишалась надежды на перерождение. Хотя летописец описал действо словом «казнь», происходящее отличалось от привычного смертным отрубания голов.

Как только клинок установили и напоили лезвие кровью из запястья Цзюйно, кружащий вокруг ветерок мигом превратился в стелющийся по земле яростный ураган. Раздался рев. На слепящем блеском клинке показалось четкое отражение тигра. Сгустились темные тучи, заслонив солнце. Свирепый тигр вырвался из лезвия. Цзюйно смертельно побледнела и пошатнулась. Вдруг мелькнула белая вспышка, и по ушам собравшихся ударил свист рассекающего небо меча.

Звук стих – длинный меч вошел в голову тигра на семь цуней, безукоризненно точно загнав зверя обратно в клинок.

Как бы ни исполняли пьесу «Герой спасает красавицу», она всегда будет хороша и никогда не устареет.

Небосвод затянула густая тень, со всех сторон дул свирепый ветер, словно пытавшийся содрать с присутствовавших на казни кожу. Раненый тигр тяжело дышал внутри клинка. После того как небеса переменили цвет, с громким скрипом распахнулись некогда закрытые врата храма-дворца Разветвления дорог.

Черные крылья отбрасывали тонкую и едва заметную тень на террасу Духовного гребня. На террасе с самым холодным и отчужденным выражением на лице стоял молодой Верховный жрец. Еще не успев сложить за спиной крылья, он заслонил собой дрожащую Цзюйно и посмотрел вдаль, на помост для наблюдения за казнью, где сидел повелитель неразлучников. Голос жреца звучал ясно и сдержанно:

– Этот подданный изучил свод законов о наказании преступных деяний и наткнулся на раздел о казни священным клинком. В нем было сказано, что, если после извлечения клинка приговоренный смог запечатать тигра до того, как его душа рассеялась, это означало, что небеса проявили милосердие и независимо от того, насколько серьезное преступление совершил оступившийся, он заслужил помилование. Мудрость повелителя не знает границ. Не ведаю, можем ли мы применить то же решение к наказанию принцессы Цзюйно?