Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 96 – Тан Ци

Руки Фэнцзю сами собой обвились вокруг его шеи. Она забыла о сопротивлении. Он углубил поцелуй. Она не понимала, почему ей казалось, что нечто подобное уже происходило, и откуда она знала, что в такие моменты руки нужно держать в этом положении.

В голове у нее было пусто. Его губы спустились к шее. Теплое дыхание коснулось мочек ее ушей. Ей казалось, в ее теле посадили лотос, а он зажег его, и кармический огонь взметнулся к небесам. Это было так похоже, так похоже…

У нее внезапно разболелась голова, казалось, дождь наконец достучался до ее сознания. Туман мгновенно рассеялся, принеся с собой легкий ветерок.

Она пришла в себя.

В уши снова ударил шум мира вокруг, по сталактиту соскользнула капля воды и, упав, разбилась с легким звуком, будто кто-то рассеянно задел струны циня. Фэнцзю уперлась в грудь Си Цзэ руками, отталкивая его изо всех сил, но сдвинуть его не смогла. Его губы задели ее ключицу, когда он болезненно охнул. Он уткнулся головой в ее левое плечо и, все еще обнимая за талию, прошептал:

– Замри. У меня кружится голова.

Ее рука, упершаяся ему в грудь, с чего-то вдруг оказалась влажной. Когда Фэнцзю поднесла ее к глазам и присмотрелась в теплом свете скатившейся в лужу жемчужины, она судорожно вдохнула прохладный воздух. Глядя на окровавленную ладонь, Фэнцзю сумела выдавить только:

– Было бы странно, если бы у тебя не кружилась голова после того, как ты потерял столько крови.

Мужчина, опирающийся на ее плечо, казалось, обмяк.

– Не двигайся, позволь ненадолго опереться на тебя.

Запах крови становился все сильнее. Фэнцзю стиснула зубы и сказала:

– Просто прислониться ко мне не получится, тебе нужно лечь. Ты даже рану не перевязал?

Си Цзэ понизил голос:

– Я собирался перевязать, когда ты пришла.

Фэнцзю деревянным голосом пробормотала:

– Зато к стенке меня прижал без спроса.

Си Цзэ как ни в чем не бывало ответил:

– Тогда не болело. – И добавил: – Не говори со мной. Чем больше я говорю, тем больнее.

Оказав помощь тяжелораненому Си Цзэ, Фэнцзю рассеянно спросила себя: что это вообще было?

Ею воспользовались. Воспользовались основательно.

Само собой разумеется, она должна была разозлиться. Любая решительная девушка дала бы негодяю пощечину и сказала бы, что он легко отделался. Но посягнувший на нее мужчина и так был серьезно ранен. Он и без пощечины уже лег к ее ногам на грани обморока. Как с ним можно было выяснять отношения?

Она одно не могла понять: откуда в нем взялась подобная сила?

Их схватка и впрямь несколько ее напугала. Фэнцзю и в самых смелых мечтах не могла вообразить себе поцелуя, который можно было бы описать таким словом – схватка. Сегодня она, можно сказать, расширила кругозор.

* * *

Под слабый мягкий свет они внимательно прислушивались к шелесту непрекращающегося дождя снаружи. Их отражения застыли на стене пещеры.

Фэнцзю слушала стук капель и думала.

В Цинцю девятихвостая лиса тридцати тысяч лет от роду считалась юной, почти подростком. В ее возрасте она уже могла задумываться о любовных делах, но узнавать о том, что происходит между мужчиной и женщиной во внутренних покоях, ей было еще рановато. Вот через несколько тысяч лет – в самый раз. Кроме того, когда она была совсем маленькой лисичкой, у которой еще и мех-то был короток, она видела одного только Верховного владыку Дун Хуа. Однажды она услышала, как Чжэ Янь сказал, что владыка, вероятно, предпочитает дев невинных, и с тех пор задалась целью стать настолько невинной, насколько это возможно.