Онлайн книга «Прядильщица Снов»
|
«Вот она я. Настоящая». Зеркальная поверхность пошла рябью и на мгновение стала жидкой, текучей, затем снова затвердела. Отражение дрогнуло, исказилось, слилось с тенями. В глубине стекла мелькнула размытая тёмная фигура. Она наблюдала за Алей из-за барьера между мирами. Страх сжал горло, но она заставила себя не отворачиваться. Она должна была встретить все кошмары лицом к лицу. Аля развернула зеркало так, чтобы оно оказалось напротив дивана. Каждое движение отдавалось звоном в голове, словно она нарушала древний запрет. Вернувшись к дивану, она устроилась на бархатной подушке, глядя на своё отражение. Её руки дрожали, но она старалась дышать ровно, глубоко. Тени в углах комнаты удлинялись, искажались, тянулись к ней чёрными щупальцами. Тиканье часов замедлялось и растягивалось. Даже зеркало переставало быть просто отражающей поверхностью — оно превращалось в окно, портал, дверь в иную реальность. И там, по ту сторону стекла, её ждали кошмары. Закрыв глаза, Аля почувствовала, как сознание начало плыть. Ощущение тела постепенно исчезало, заменяясь невесомостью, словно она растворялась, распадалась на частицы, уносимые невидимым ветром. Последним усилием воли она цеплялась за образ Романа, за ощущение его руки в своей, за звук его голоса. «Я найду тебя, Роман. Обещаю». Тьма поглотила её полностью. Она падала. Падала. Падала. В кошмар. * * * Аля открыла глаза. Комната осталась прежней: тот же диван, та же бархатная обивка, тот же роскошный ковер на полу и столик из красного дерева, тот же запах лаванды и старых книг. Но что-то изменилось. Воздух потяжелел и загустел так, что каждый вдох давался с трудом, а откуда-то доносился тяжелый и сладкий запах, словно аромат гниющих цветов смешался с металлическим привкусом крови. Французские окна покрылись кружевом серебристой паутины. Сквозь неё пробивался тусклый красноватый свет, как от вечного кровавого заката; толстые нити пульсировали. Шторы висели неподвижно, но Аля чувствовала холодные прикосновения ветра к своей коже. «Откуда ветер? Здесь же нет выхода». На туалетном столике здесь появилась незнакомая музыкальная шкатулка. Старинная, покрытая патиной времени, с щербатой крышкой. Шкатулка была закрыта, но оттуда доносилась едва слышная колыбельная из детства: «Спи, моя радость, усни…» Искаженная и фальшивая, будто механизм заводили слишком много раз. «Откуда она знает эту песню? Как она может знать?» В углу комнаты Аля заметила детский стульчик с облупившейся белой краской и царапинами на ножках. Эта новая деталь настораживала больше всего: там сидела фарфоровая кукла в изумрудно-зелёном платье, точь-в-точь как у нее. Тонкие линии трещин рассекали искусственное лицо, а в пустых глазницах застыла бездна. Кукла безглазо наблюдала за Алей. Картины на стенах снова изменились: теперь люди с искаженными от ужаса лицами убегали от невидимых преследователей; их тела выворачивались в неестественных позах. Девушка с пальцами-плавниками тонула в тёмной воде, её волосы сплетались с водорослями, а ребёнок потерялся в лесу с искаженными лицами взрослых на деревьях. Но больше всего пугал тихий, едва различимый шёпот за спиной Али. Она не понимала язык, лишь отдельные слоги складывались в осмысленные фразы. — Кто здесь? Кто говорит со мной? — она обернулась. Но комната пустовала, разве что кукла чуть повернула голову. |