Книга Хризолит и Бирюза, страница 129 – Мария Озера

Мы выпрямились — и в этот миг я почувствовала, как сердце сжалось, а потом начало биться чаще. Он смотрел на меня сверху вниз — не потому что был высок, а потому что ставил меня в это положение. Взгляд его был тяжёлым, оценивающим, почти… раздражённым.

Он словно был недоволен тем, что я так поздно объявилась и сообщила ему о своем намерении пойти с ним на бал. Или просто недоволен моим визитом в принципе?

— И выглядишь, как цветок эдельвейса, Офелия, — произнёс он наконец, и голос его прозвучал, как шёпот шелка по мрамору.

Он взял мою руку — медленно, почти торжественно — и поднёс к губам. Но не просто поцеловал. Нет. Он целовал каждый палец — один за другим, с такой преднамеренной медлительностью, что по коже пробежал мурашками лёгкий озноб. Я попыталась отвести взгляд, уставиться в пол, на узор паркета, на свет газового канделябра… но он не отпускал. Не отпускал ни руки, ни взгляда.

— Рад видеть тебя в хорошем расположении духа, — добавил он, и в этих словах не было ни радости, ни тёплого приветствия. Была игра. Игра, в которой я не знала правил.

— Елена сказала, что ты ожидал моего визита, — мой голос прозвучал чуть острее, чем я планировала. — Что это значит?

Он усмехнулся. Не улыбнулся — усмехнулся. Лёгкая, самоуверенная, почти презрительная кривая губ. Его взгляд стал жёстче, острым, как лезвие бритвы. Мальчишеская мягкость, что мелькала в нём раньше, исчезла. Передо мной снова стоял хозяин — холодный, отстранённый, недоступный. Каменный.

Он слегка прищурился — и в этот миг я поняла: он смотрит на меня, как на ребёнка. На глупую девочку, что осмелилась заговорить с ним на равных.

— О, Елена всегда была слишком болтлива, — ответил он с ленивой улыбкой, чуть отстранившись, чтобы заглянуть мне прямо в глаза. Они сверкали, словно мокрые изумруды в осеннем свете — притягательные, но полные тайн. — Просто… она чувствует, что между нами есть нечто особенное.

Я усмехнулась. Коротко. Горько.

Что? Что особенного? Взгляды? Прикосновения? Эти соревнования, где я всегда проигрываю? Или то, как моё сердце сжимается, когда он рядом — и как я ненавижу себя за это?

— Значит, ты ждал меня, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Но внутри всё перевернулось от осознания того, что он не был против моего прихода.

— Твой щенок сегодня занят, как и подруга. Не будем углубляться в подробности, — его слова прозвучали как пощёчина. Я резко выдернула руку, раздражённо посмотрела на него, но не успела возразить, как он добавил: — Я — твой единственный шанс появиться на балу без укоризненной сплетни.

Я застыла. Ещё миг назад мне казалось, что я готова простить ему всё и увидеть в нём нечто большее. Но вот — снова. Он разбивает мои иллюзии, как тонкое стекло, и делает это с той самой насмешливой улыбкой, в которой не было тепла. Только огонь искрящихся глаз.

Я глубоко вдохнула.

Поправила складку на платье, проверила шпильку в волосах — маленькие жесты, чтобы вернуть себе контроль. Чтобы напомнить себе: я не маленькая девочка, с которой можно играть.

Ты не сломаешь меня, Волконский, — подумала я, глядя ему прямо в глаза. Даже если я дрожу. Даже если сердце бьётся, как будто впервые. Даже если… я всё ещё хочу верить.

— Ты действительно думаешь, что я позволю тебе так обращаться со мной? — в моем голосе проскользнула холодная уверенность.