Книга Хризолит и Бирюза, страница 179 – Мария Озера

— Мне нравится, — призналась она, и в её голосе прозвучала неподдельная искренность. Светлые глаза девушки засияли восхищением, а на щеках разлился румянец.

Глядя на её радость и на довольную улыбку Лоренца, я не смогла сдержать ответной улыбки. Невольно рука моя потянулась к его макушке, пальцы коснулись мягких, пахнущих мылом и свежим воздухом волос. «Мягкие…» — успела подумать я, и сердце предательски ускорило свой бег.

Но тут же в голове зазвенела тревожная мысль: неужели это мог быть он? Нет, Лоренц всегда был открыт со мной, он бы не посмел так поступить со мной. Я зажмурилась на мгновение, прогоняя сомнения.

— Родова задница, с тобой точно всё хорошо, птичка? — его голос потяжелел, зазвучал тревожно. Сильные руки сомкнулись вокруг моих плеч, прижимая меня к нему так, словно он боялся, что я исчезну.

Когда его ладонь коснулась моего плеча, Лоренц замер: пальцы наткнулись на прореху в моей блузе — память о кирпиче, угодившем в окно машины. Мужчина поднял на меня встревоженный взгляд, но я быстро отвела глаза и, сделав вид, что принюхиваюсь к ароматам кухни, произнесла бодро:

— О, да! Я случайно подслушала, вы делаете клюквенный пирог?

— Именно так! — с гордостью подтвердил Лоренц, приглашая меня пройти дальше. Он словно позволил моему отвлекающему манёвру пройти незамеченным, но я чувствовала: разговор о случившемся ещё впереди. — Моя матушка научила меня этому рецепту. Обожаю готовить своими руками.

На кухне пахло густым запахом масла, сладостью сахара и терпкой кислинкой клюквы. Медные кастрюли и чугунные сковороды сверкали в свете ламп, а большая печь изразцовой облицовки уютно потрескивала огнём. На широком дубовом столе, покрытом белой мукой, лежали ножи с костяными рукоятками, скалки и деревянные миски.

— Можно помочь? — с энтузиазмом предложила я, желая отвлечься от собственных мрачных мыслей.

— Конечно! — отозвался он, протягивая мне тяжёлую миску. — Попробуй помять тесто.

В его голосе звучало ободрение, а взгляд был мягким, почти ласковым. Я подошла к столу, взяла миску и ощутила её холодный ободок под пальцами. Лоренц обнял мои руки своими ладонями, направляя движения. Тесто податливо пружинило, пальцы погружались в мягкую прохладу, и я почувствовала, как его тепло через ткань одежды будто медленно согревает меня изнутри.

— Вот так… сильнее. Не жалей рук, тесто должно слушаться тебя, — сказал он тихо, глядя на меня сверху вниз.

Я задержала дыхание, стараясь сосредоточиться на деле, но его близость и внимательный взгляд, скользящий по моему лицу, заставляли сердце биться чаще. Лоренц улыбнулся уголком губ, явно заметив моё смятение.

— Теперь нужно раскатать его, — сказал он, когда тесто стало эластичным. — Смотри, я покажу.

Он взял скалку и легко провёл по тесту, показывая точные движения. Его руки были уверенными, сильными, и в каждом жесте ощущалась забота. В кухне стояла тишина, лишь потрескивал огонь в печи да слышался мягкий стук скалки о столешницу. Атмосфера была такой тёплой и домашней, что на мгновение мне показалось — за окнами нет ни опасности, ни интриг, только уютный свет лампы и аромат клюквы.

— Вот так, — произнёс Лоренц, останавливаясь, чтобы дать мне возможность попробовать самой. — Теперь попробуй ты.

— Можно мне? — раздалось рядом. Голос Агнесс, уже раскрасневшийся от раздражения, прозвучал почти как вызов.