Книга Хризолит и Бирюза, страница 273 – Мария Озера

Проходя через величественные залы, я буквально чувствовала дыхание прошлого. Каждый камень, каждая плитка пола хранили память о былом величии. Элегантность и роскошь окружали меня со всех сторон, заставляя склониться перед величием этого места.

Перед тем как пройти сквозь высокие и искусные двери императорской столовой, служанки сняли с меня песцовую шубку и меховую шапку, оставив лишь с твидовым коротким голубым пиджаком, под которым утепляла меня водолазка под горло и такой же длинной юбкой по икры. Я самостоятельно расправила свою светлую и волнистую копну волос, волнительно перебирая их то на один бок то на другой.

Тело вздрогнуло, когда за спиной раздался скрежет массивных дверей, и в столовую ворвался аромат готовых яств. Я сделала осторожный шаг внутрь, чувствуя, как пол под каблуками отзывается гулким эхом. Казалось, я прибыла слишком рано — длинный стол под белоснежной скатертью пустовал.

Я выбрала место в центре — не слишком близко, чтобы не бросить вызов, и не слишком далеко, чтобы не показаться беглянкой. Передо мной раскинулась роскошная сервировка: серебро и хрусталь сияли в свете люстр, ложки и вилки выстроились строгим строем, будто гвардия, готовая напомнить мне правила игры, которых я никогда не знала.

Я уставилась на золотистую корочку картофеля, на блеск винного бокала, на мелочи, в которых пыталась утопить нарастающее волнение. Сердце колотилось, словно пытаясь вырваться из груди.

Пока я восторженно рассматривала стол, двери с противоположной стороны открылись, пропуская виновника встречи со своей супругой.

Будущий император и его супруга вошли в зал, словно явившись из парадного портрета. Их наряды были продуманы до мелочей, каждая складка, каждый отблеск ткани служили одной цели — подчеркнуть их величие.

Ольгард, довольный своей ролью и не скрывающий этого, излучал холодное благородство. На плечах — мантия из тончайшего кашемира, тяжелая, как сама власть. Брошь из драгоценных камней мерцала на груди, словно знак, что ему принадлежит не только этот стол, но и весь мир вокруг.

Жизель превзошла его в изысканности. Ее платье из шелка, тонкого, будто паутина, обтекало фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Золотая вышивка сияла в свете заката, пробивающегося сквозь морозные стекла, создавая иллюзию, будто сама императрица окружена ореолом. На шее переливались камни, обрамляя лицо, где каждая черта словно кричала о власти и победе. Она была не просто супругой — союзницей, королевой на шахматной доске, которая заранее знала каждый ход.

Я не могла отвести взгляда. Их присутствие сжало воздух в зале, служанки застыли, не решаясь даже моргнуть. Они являли собой осязаемый символ силы и богатства — ледяное великолепие, которому полагалось поклоняться.

Я резко подскочила со стула, позабыв о манерах и приличии. Тот со скрежетом проскользил по паркету, акцентируя на себя внимание. Присев в книксене, я подняла взгляд на Жизель, чьи глаза удивленно бегали от меня к Марксу.

— Оставь, моя дорогая, пускай сидит, — произнес Ольгард, видимо, поймав этот мечущийся взгляд и поняв его значение.

Он улыбался, будто то, что я сделала принесло ему массу удовольствия. Я вопросительно посмотрела на Жизель, пребывая в легком мандраже.

— О, милая, не бери в голову, — она махнула рукой, будто прогоняла назойливую муху. — Просто это место, где всегда сидит Ольгард.