Онлайн книга «Хризолит и Бирюза»
|
Чуть позже в зале появился Лоренц с внушительным ящиком вина для предстоящего мероприятия. С присущим ему шармом он любезно предложил поделиться своими обширными познаниями в области виноделия, чтобы сделать этот вечер по-настоящему незабываемым для всех гостей. Последние отголоски неприятного инцидента с вином на бале дебютанток постепенно отошли на второй план. Теперь Лоренц явно стремился реабилитировать себя в глазах общества — он сам вызвался помочь, демонстрируя искреннее желание исправить прежнюю оплошность. Лоренц, с лёгкой, почти мальчишеской улыбкой, подошёл к свободному столу и осторожно поставил на него тяжёлый ящик вина. Движения его были размеренные, уверенные — словно он не просто раскрывал деревянную крышку, а приоткрывал завесу в особый мир. Мы с Жизель приблизились: предстояло выбрать, какие напитки станут украшением сегодняшнего вечера. — Это шардоне, — сказал он с достоинством знатока, разливая янтарную жидкость в тонкие бокалы. — Лёгкое, звонкое, оно прекрасно подойдёт для начала вечера. Пальцы Лоренца, сильные и привычные к делу, ловко сорвали пробку с первой бутылки. В воздухе тотчас разлился тонкий аромат. Мы с интересом слушали его, словно были участницами настоящего профессионального дегустационного мероприятия. Следующей он продемонстрировал бутылку красного вина глубокого, насыщенного оттенка, напоминающего тёмное вишнёвое дерево. — Каберне Совиньон, — продолжил он, бережно поворачивая бутылку к свету. — Виноградники моего отца. Вино зрелое, насыщенное танинами; лучшее сопровождение для дичи и мясных блюд. Лоренц говорил не ради красного словца. Он объяснял тонкости виноделия, влияние почвы и климата на характер вина, говорил о правильном хранении и подаче. Казалось, он черпал уверенность из самих виноградных лоз, и в этот миг я поймала себя на мысли: он умеет всё, к чему прикасается. Я всегда представляла его с рюмкой крепкого ликёра или стаканом водки, но передо мной стоял человек, который мог превратить даже вино в маленький ритуал. Мы с Жизель молча пригубили бокалы. Она, кивнув, дала знак: все три вина допущены к торжеству. Лоренц бросил на меня короткий взгляд, поймал мою радостную улыбку и тут же скрыл её крепким рукопожатием Жизель. После завершённых приготовлений наступило моё любимое время перед любым событием — поездка в ателье. Лоренц любезно предложил подвезти меня. Вскоре он уже сидел рядом, становясь невольным свидетелем того, что я всегда считала настоящим искусством. Белоснежное платье, длинное в пол, с дерзким разрезом до бедра — моей извечной слабостью, — было соткано из тончайшего шёлка. Оно мерцало при каждом движении, словно жило собственной жизнью, создавая иллюзию лёгкости и невесомости. Казалось, каждая нить впитала в себя дыхание древних мастерских, где тайны ремесла передавались от отца к сыну, от матери к дочери. Силуэт обнимал тело, подчеркивая каждую линию, но не скатываясь в вульгарность, а в изысканность. Кружевные аппликации и тонкая вышивка тянулись узорами, будто руны, наделяющие платье особой магией. Даже подол, казалось, дышал — в его мягких драпировках чувствовалась работа рук, способных вложить душу в ткань. Рукава — полупрозрачные, будто из инея, — завершали образ. * * * Когда до торжественного начала бала оставалось всего пару часов, я позвала своих служанок уложить волосы. За последнее время они сильно отрасли и почти достигали поясницы. Двум хрупким девушкам предстояло справиться с целой копной, которая грозила непослушно рассыпаться в любой момент. |