Книга Хризолит и Бирюза, страница 297 – Мария Озера

Прошла минута, и Иден вернулся. Он держал бокал, как будто вещь, которая обжигала ему пальцы. В его глазах мелькала забота, но я отвергла её — мне нужно было самой справиться. Я отпила глоток, наслаждаясь крепким вкусом портвейна. Почувствовав, как тепло разливается по телу, я решила, что пора на время выключить внутренний диалог, оставить все сомнения за пределами этого момента.

Тепло, конечно, пошло по телу, но вместе с ним пришло предательское бурление в животе. Я бросила на Идена быстрый взгляд, и он встретил его с недоумением, слишком чистым, чтобы поверить в подлог. Но в панике мой разум подсказал нелепую мысль: неужели он что-то подсыпал?

Его светлые глаза полыхнули тревогой — и я поняла, он следит за каждым моим вдохом, будто ожидая удара, который я не осознаю. Я быстро опустила взгляд на бокал. Возможно, это всего лишь алкоголь, но тень подозрения, раз выросшая, уже не хотела отступать.

Я решила взять себя в руки, медленно втянув воздух, стараясь усмирить нервный ком в груди. «Не поддавайся страхам,» — повторяла я себе, но сомнения не уходили. Я вслушивалась в учащённый ритм собственного сердца. В этот миг мир вокруг будто застыл — музыка растворилась, голоса смолкли, и остался только его взгляд.

— Всё в порядке? — тихо спросил Иден. Его баритон обволакивал ухо, и я кивнула, хотя внутри всё горело тревогой. Я поняла, что не могу доверять ни себе, ни ему. Отложив бокал, признала про себя: эту битву я проиграла.

— Мне нужно в уборную.

— Я отведу.

Иден подхватил меня под руку, но не успели мы сделать и нескольких шагов, как путь нам преградил Лоренц. Он возвышался в своём матовом бежевом костюме, пиджак на талии перехвачен ремнём, а с кармана свисала тонкая цепочка броши, безжалостно раскачиваясь перед моими глазами, усиливая тошноту.

— Офелии в танце стало плохо, а её желание портвейна только усугубило ситуацию, — сухо пояснил Иден, даже не скрыв раздражения. В его голосе звенел металл, и я почти увидела, как между ними проскочила искра.

— Оставайтесь здесь, Ваше Высочество. Я разберусь, — твёрдо сказал Лоренц.

Иден отпустил меня с лёгкой задержкой, словно сдавал трофей. Его взгляд, полный презрения и скрытого соперничества, следил за каждым нашим шагом, пока мы не скрылись за дверями.

В коридоре воздух был свежее, но сил это не прибавило. Стоило нам выйти, как к нам подбежала служанка. Увидев моё бледное лицо, она ахнула и посоветовала пройти в больничное крыло.

Я уже почти сомкнула глаза от подступающей к горлу тошноты, но Лоренц, не теряя ни мгновения, решительно повёл меня по коридору, где резкий свет отражался от белых стен и больно резал глаза. Сердце колотилось неровно, дыхание стало поверхностным.

В больничном крыле тишина стояла такая, что звуки бала казались отголосками из иного мира. Лоренц осторожно уложил меня на свободную койку, его лицо склонилось надо мной — сосредоточенное, чуть напряжённое.

— Что тебе нужно? — спросил он.

Я попыталась объяснить, но слова вязли в горле. Всё вокруг расплывалось в блеклых тонах, словно я погружалась в мутную воду.

Пришла медсестра — статная женщина с мягкими глазами. Она присела рядом, осмотрела меня и почти по-матерински спросила о самочувствии. Я только кивнула, чувствуя, как неприятный ком подступает к горлу, мешая закончить хоть одно предложение.